Каша из топора палача

Марк указал на огромный покалеченный дуб. В его стволе примерно на высоте трех метров от земли зияло большое отверстие.

– От снаряда, – пояснил Марк, откидывая темные волосы со лба.

Дерево каким-то чудом не погибло, выжило и дало много молодых веток.

– Дуб стал уродливым горбуном, – сказала Агата, кутаясь в легкую курточку.

– Это дерево – своего рода герой. Сколько лет дуб стоит после войны и радует людей. Я был здесь летом. Люди из окрестных деревень ходят в это поместье гулять, устраивают пикники под раскидистой кроной дуба, на его ветки дети привязывают качели. Этот дуб живет не зря, сохраняя следы времени, он приносит радость и пользу, – возразил Марк, продвигаясь по тропинке к дому.

Наконец Агата смогла рассмотреть весь дом Берсеньевых – большой, белокаменный. От центральной полукруглой части с колоннами отходили два крыла. В здании были два этажа, подвал и мансарда. Этот дом нуждался в капитальном ремонте. Из фундамента здания пророс кустарник. Но окна все были целы и даже не заколочены.

– Как тут все не разворовали? – спросила Агата.

– Тут уже воровать нечего, кроме земли, а ее не унесешь. А потом, здесь у меня живет и получает зарплату сторож дядя Гриша. Пойдем к нему в левое крыло, он откроет нам дом.

Дядя Гриша оказался местным жителем – погорельцем, в свое время оказавшимся без жилья из-за пожара. Жена с детьми ушла от него еще раньше. Марка он встретил с превеликим удовольствием, естественно, как своего хозяина и просто приютившего его человека.

– Очень рад видеть вас, Александр!

– Взаимно, дядя Гриша, – пожал ему руку Марк, оставил деньги в качестве зарплаты и попросил ключи от дома.

– Это поместье производит удручающее впечатление, хотя, конечно, здесь великолепная территория и, похоже, в прошлом красивый дом, – сказала Агата, – но в то же время, мне кажется, человеческими силами все это уже не поднять.

– Вопрос денег, Агата, поднять можно и устроить здесь прекрасный пансионат. Прекрасное место для этого, – возразил Марк, осторожно ступая по прогнившим полам, усыпанным пылью и битым кирпичом.

Внутри действительно нечего было брать. Сохранилась только кое-где лепнина на потолках.

– Кому-то это поместье нужно настолько, что они готовы убить наследника? – спросила Агата. – Из-за денег?

– Конечно, многие вещи в этом мире делаются из-за денег, но я думаю, что дело не в этом… – ответил ей Марк, открывая дверь, ведущую в подвал. – Самое главное, что это поместье принадлежит в данный момент государству, а значит, никому, и если его не отдадут наследнику, то есть мне, то оно и дальше не будет принадлежать никому. Какой смысл убивать наследника? – задал вопрос Марк.

– Действительно… – дышала ему в спину Агата, задыхаясь от подвальной плесени, – остается одно…

– Что?

– Здесь, на территории бывшей усадьбы Берсеньевых, спрятано что-то такое секретное. Ведь если появится владелец, начнет тут все перестраивать, реконструировать, благоустраивать территорию, копать, наконец… – Агата замолчала в ожидании одобрения своей версии.

– Правильно мыслишь, и, кажется, я нашел то, что здесь было спрятано, – ответил ей Марк, не поворачивая головы. – И находка эта очень страшная. Ты готова?

– Я всегда готова, – вздохнула Агата, – работа такая…

Марк отступил в сторону, и взору Агаты предстали большие, туго набитые пластиковые мешки, аккуратно сложенные в кучу в углу помещения.

Агату очень напугал вид этих черных пластиковых мешков, и сразу как-то повеяло холодом.

– Только не говори, что там трупы, – сказала Агата, начиная дрожать, так как в подвале было очень сыро и пронизывающе холодно, – я не занимаюсь криминальной хроникой.

– Почти, – хмуро ответил Марк. – Там человеческие кости.

– О боже!

– Я нашел захоронение на территории усадьбы.

– И что это? – прошептала Агата.

– Я вызывал экспертов, они уверены, что останки эти со времен Великой Отечественной… Немцы здесь замучили и убили много людей. Кто они были – солдаты или мирные жители? Пока неизвестно. Не было найдено ничего, кроме костей, никаких опознавательных знаков, даже остатков одежды. Закопали их, вероятно, голыми… Эксперты удивились, что на костях не сохранилось остатков тканей человека, словно вымачивали тела в кислоте.

– Хватит подробностей! Алек… то есть, черт тебя побери, Марк, я выйду на свежий воздух. Надеюсь, ты не будешь демонстрировать мне эти кости?

– Нет, я показал все, что хотел, пошли отсюда, – развернулся Марк.

Никогда еще Агата так не радовалась холодному ветру, дующему в лицо.

– Вот тебе и поместье, какие же тут ужасы творились? – задала она риторический вопрос.

– Кто знает, – вышел за ней Марк и загородил от пронизывающего ветра.

– Опять не понятно, кому и что скрывать? Если кости с войны… столько лет прошло… Уж этих людей, кто зверствовал, в живых-то нет, – задумалась Агата.

– Я не знаю… Почему тогда кто-то не хочет, чтобы туда, то есть сюда, вернулись хозяева? Ясно, зуб не на госпожу Берсеньеву и не на меня, так как все покушения на нас произошли только тогда, когда мы стали претендовать на это поместье, – сказал Марк.

– Ты сразу сообщил о своей страшной находке в милицию?