Кащеева наука

В тот день мы пришли с занятий по волшбе, которые Василиса вела для всех чародеев – и светлых, и темных, и встретила нас удивительная картина… Васька, наглая морда, и Кузьма мой, наряженный в новенькую рубаху со скошенным воротом, спали едва ли не в обнимку рядом с пустым кувшином из-под молока.

Любава лишь улыбнулась, на них поглядев. К ее чести, она хоть и отмалчивалась, но не смотрела на меня презрительно, как та чернокосая, которая царевича взглядами поедом ела. Он, кстати, с ней, почитай, не разговаривал, но и ко мне не подходил. Какой-то смурной ходил с тех пор, как Серого Волка батюшка к нему приставил. Я слышала, насмешничали над Иваном по этому поводу, даже небольшую люльку кто-то выстругал и под порог к нему подбросил.

Но не до Ивана мне было – занятия больно тяжелые стали, наставники нас гоняли нещадно, к Кащею скоро идти – говорил он, будет нас в Навь отправлять, а мне после прошлого туда хождения не больно-то и хотелось бы по моровым болотам шастать. Да и без Василисиной куколки на Той Стороне я буду чувствовать себя неуверенно – ведь во время прошлых испытаний она меня вела.

Я попыталась отвлечься от тяжких мыслей, предложив Любаве самовар поставить – мята и земляника плохой настрой вмиг прогонят.

– Ты в травах хорошо разбираешься, почему же не захотела целительницей быть? – спросила Любава как бы между прочим, пока я над настоем колдовала, пытаясь хорошо растолочь ягоды.

– А меня никто не спрашивал, чего я хочу, – спокойно ответила я, но вдруг обидно стало и горько. Неужто не в радость бы мне было по светлым полянам Зачарованного леса гулять да травы сушить и заготавливать, людей лечить? Снова про Навь вспомнила, и показалось на миг, что лечу я в бездну моровую, по дну которой туман стелется, и горячий ветер печет кожу, и воняет кладбищенской землей, и гарью несет откуда-то. И нет конца полету этому над белой мглой…

– Что с тобой?.. – испуганный голос Любавы донесся откуда-то издалека, словно из-за этого проклятого тумана.

– Ничего… А что такое? – Я словно очнулась ото сна, огляделась – нет, в горенке я нашей сижу, передо мной блюдце стоит, самовар блестит, и в боку круглом его золотом отражение мое кривое – нос огромный, лоб узкий, страхолюдина…

– Ты почернела вся, узоры какие-то жуткие по лицу пошли, словно бы пеплом кто измарал кожу. Не пугай ты так! – в голосе Любавы страх был.

– Пей чай… – Я не ответила, лишь чашку Любаве пододвинула и чуть не рассмеялась, когда она с опаской принюхалась. – Да мята там и ягоды!..

– А я вот сама решала, куда хочу, даже наставницу смогла выбрать, – похвасталась она, сделав вид, что ничего жуткого только что не произошло, а мне снова обидно стало – меня-то небось никто не спрашивал. – Матушка говорила, что за меня еще давно батюшка ручался, не слыхала про гусляра Садко?

– Нет, не слыхала. – Я отпила настоя, и приятная кислинка земляники защипала язык.

– Он самого морского царя победил да дочку его, матушку мою, смог в жены вытребовать…

Что-то еще рассказывала про свою семью Любава, а у меня сердце захолонуло. Так вот в чем дело, вот почему мне в первый день показалась соседка новая странной – в ее крови водица морская, сама она рождена нечистью. Мне опасно рядом с ней – вдруг да почует водяной, что я рядом с Любавой, да и через нее до меня доберется?

Я и застыла с чашкой в руках, боясь, что Любава мой страх заприметит. Улыбалась, а душа в бездну летела.

Вот так соседка мне досталась…

К наставнику, в терем его, мрачный да жуткий, идти не хотелось, особенно глядя на то, как соседка моя к Василисе собирается – травы, загодя припасенные, в лукошко из бересты складывает, веночек из ромашек плетет.

За пределами Зачарованного леса давно осень стылыми ветрами завывала да с деревьев листву рвала, а здесь лютики да васильки глаз радовали – словно излом лета жаркого на дворе, горошек зацветал и плющ звездчатый, которому срок аккурат конец серпня, ландыши дурманный запах источали, словно лето да весна в этом чародейском месте подружились, вот и не разберешь теперь, чья пора пришла.

Но мне нравилось такое буйство трав, дивные ароматы с полян дикоцветных доносились, сосны янтарной смолой истекали, а в саду яблони золотились – казалось, они круглый год плодоносят.

И почему кому-то лекарское дело изучать, а кому-то… в Навь идти. Да, меня уже предупредил домовик местный, что на этом занятии о погосте да мертвяках только мечтать и остается, ведь хочет Кащей показать своим ученикам моровые болота, что за рекой Смородиной расстилаются.

Только уточнил Митрофанушка, что пойдем мы в обход Калинова моста, чтоб с чудом-юдом не встречаться. Какими путями нас царь мертвых к себе в гости отведет, про то не сказывал домовик, но, помня падение сквозь туманную бездну в тот день, когда я пришла с поклоном к Василисе, мол, примите меня в обучение, я уже знала, что дорог в подземный мир множество.

Даже любопытно стало – какой в этот раз идти?