Кащеево царство

Кан засопел, прошёлся по разгромленной избе. Судя по всему, шаман не дался легко. Пол был усеян обломками глиняных горшочков, раздавленными берестяными коробами, связками сушёных цветов, разбитыми деревянными ларцами. С левой стены обрушились полки, одна из лап священного медведя укатилась в угол, приткнувшись к иттармам предков, котёл опрокинулся и лежал на боку, чернея закопчённым дном. Посреди комнаты темнело пятно впитавшейся крови. Рядом лежали поломанные лосиные рога, сорванные в пылу борьбы с притолоки.

– А где Сорни-Най? – спросил кан.

– Похищена, господин.

Унху в бешенстве сжал кулаки. Кто же мог совершить такое преступление? Только зыряне. Им было за что мстить паму, и они не трепетали перед югорской богиней. Кан медленно вышел из дома, знаком подозвал к себе одного из воев.

– Прочешите весь город и найдите уцелевших зырян. Они украли нашу владычицу.

– Да, господин.

Вой отошёл, отдал распоряжения другим бойцам и вскочил в седло.

– Господин, что прикажешь делать с захваченными зырянами? – спросил он.

– Сначала пытай их, а когда расскажут, куда спрятали похищенное, убей.

– Слушаюсь.

Ратник ускакал. Кан остался в задумчивости возле избы. «Может, они заодно с русичами? – подумал он о грабителях. – Напрасно я не добил новгородцев. Надо было сделать это сразу. А теперь уже поздно. Кто знает, как далеко успели уйти эти подонки? Да и в какую сторону пошли? Ах, что за срам на мою голову! Или это месть богов? Но за что? За то ли, что я отдал богиню русичам? Неужто пам был прав, и Сорни-Най прогневалась на меня?». Полный сомнений, Унху принялся прохаживаться рядом со срубом, думая о дальнейших действиях. Люди шушукались, наблюдая за ним, осуждающе качали головами, досадливо сплёвывали. Им не терпелось ещё раз умыть руки в крови, и они ждали отмашки, чтобы приступить к резне. Но Унху медлил, и это злило собравшихся.

Вдруг из скопления простолюдинов к нему протиснулся запыхавшийся слуга. Поклонившись, зашептал на ухо:

– Господин, русич пропал.

– Какой? – не понял кан.

– Которого ты наградил домом и оленями.

Унху вытаращился на слугу, побледнел. Так вот кто предатель! Он схватил невольника за плечо, сжал пальцы что есть силы, потом оттолкнул от себя и прохрипел с ненавистью:

– Найти мерзавца.

– Слушаюсь, господин.

Слуга исчез в толпе, а кан, сверкнув глазами, рявкнул на людей:

– А ну кыш отсюда! Живо!

Соплеменники недоумённо уставились на него, не понимая причины такого гнева.

– Прочь, я сказал! Пошли прочь!

Люди бросились врассыпную. Кан же, подойдя к нартам, брякнулся на них.

– Домой, – коротко приказал он вознице.

Собаки, подчиняясь голосу погонщика, развернули нарты и припустили по улицам. Над еловым сузёмом начал разливаться дрожащий медовый рассвет. Чёрные кроны дальних берёз и сосен ещё цеплялись за остатки ночной пелены, но сквозь их голые ветви уже просвечивала бледно-жёлтая заря. Звёзды утонули в тумане полупрозрачных облаков, обозначившихся на просветлевшем небе. Обгрызенная пятнистая луна ухватилась за верхушку огромной пихты на крутом косогоре за городом и медленно таяла, не желая скатываться за бурунный окоём.

Кан выехал на площадь, оглядел собравшийся люд, выскочил на снег и в бешенстве заорал:

– Что застыли? Ищите зырян! Не всех ещё настигло наше возмездие.

Люди заволновались, зашумели, послышались радостные вопли, кто-то преданно взвизгнул:

– Мы отыщем их хоть в зубах Куль-отыра!

Другой голос с торжеством провозгласил:

– Говорил я, зыряне виноваты!..

Люди побежали в разные стороны, спеша ещё раз насладиться убийствами. А вождь, прогнав от ворот опостылевшую толпу, вошёл во двор и бросил стражникам:

– Всех новгородских пленников сюда. Свяжите им руки и нещадно бейте.

– Слушаюсь, господин, – откликнулся ратник.

К Унху подбежал слуга, которого он отправлял на поиски Савелия.

– Господин, – сказал он, останавливаясь и тяжело дыша. – Мы нашли русича.

– Так быстро? – удивился кан. – Где он?

– Лежит под стеной. Мёртвый. Кто-то его зарезал, господин.

– А богиня при нём?

– Нет, господин. Но с ним был ещё один человек, скрывшийся в лесу. Мы поняли это по лыжне, уходящей в урман.

– Наверно, это тот, которого я освободил. Хорошо же он отплатил своему благодетелю. – Кан коротко подумал. – Где это место?

– С западной стороны.

– Почему с западной? – удивился Унху.

Он был уверен, что похититель ушёл на юг, ведь именно там находился русский стан.

– Мы не знаем, господин.

– Это какая-то русская хитрость… Должно быть, они хотят запутать нас.

– Прикажешь отправить погоню?

– Нет. Богиня в руках руси. Я знаю это. Похитителю больше некуда деться, кроме стана своих собратьев. Он же не безумец, чтобы в одиночку идти в тайгу.

Кан захохотал, довольный своей догадливостью, и, успокоенный, вернулся в дом. Войдя в сени, он снял перевязь с ножнами, передал её слуге и громко приказал:

– Завтрак мне! И поживее!

Затем прошёл в горницу, опустился на лавку и устремил задумчивый взгляд на противоположную стену. Ему было о чём поразмыслить…