Каштановый человечек

Но зато если говорить об уликах против Линуса Беккера, то именно благодаря наводке анонима была сделана главная находка: в гараже рядом с его квартирой на первом этаже дома в Биспербьерге полиция обнаружила орудие, с помощью которого, судя по всему, он и расчленил тело Кристине Хартунг. Явно убедительное доказательство, однако Нюландер почему-то предпочел умолчать о нем в газетном интервью. Орудие, девяностосантиметровое мачете, было подвергнуто тщательному исследованию, и эксперты-генетики со стопроцентной уверенностью констатировали, что кровь, оставшаяся на его лезвии, принадлежит Кристине Хартунг. И после того как результаты генетической экспертизы были предъявлены Линусу Беккеру, он признался в убийстве.

Беккер рассказал, как он на своей машине поехал за девочкой в парк, где напал на нее, изнасиловал и задушил. Затем упаковал тело в черный пластиковый мешок, лежавший в багажнике его автомобиля, и заехал домой за мачете и лопатой, хранившимися в гараже. Правда, при этом он утверждал, что у него в тот день несколько раз случалась потеря памяти, из-за чего ему помнились лишь отдельные отрывочные моменты. По его словам, пока он разъезжал с мертвым телом, сгустилась тьма, и Беккер оказался в леске где-то в Северной Зеландии. Там он расчленил тело, выкопал яму и захоронил в ней какую-то его часть, предположительно торс. Другие останки зарыл в том же леске, но в другом месте. Однако результаты генетического анализа неопровержимо свидетельствовали, что мачете было использовано для расчленения тела именно Кристине Хартунг, и это дало основания считать преступление раскрытым.

И все же именно результаты исследования оружия заставили Хесса отправиться на Мясной рынок сегодня утром. На обратном пути к центру города он остановился на Старой площади у магазина охотничьих и рыболовных товаров, который знал по тем временам, когда работал следователем в убойном отделе. В магазине по-прежнему продавали экзотическое для Дании оружие, и Хесс удивился, что делалось это на законных основаниях. Там он и нашел мачете, которое, разумеется, не было полностью идентичным тому, что применялось в деле Кристине Хартунг, но тем не менее имело примерно ту же длину, приблизительно тот же вес и изгиб и выполнено было из того же самого материала. Поначалу Хесс не мог решить, к кому из криминалистов обратиться за помощью в проведении эксперимента, но поскольку знал, что Генц пользуется репутацией прекрасного специалиста и уже давно признан таковым экспертами Европола, выбор пал на него. К тому же, приняв такое решение, Хесс избежал общения со своими старыми знакомцами.

* * *

Расчленение свиньи почти закончено. Хесс отделил от туши еще одну ногу – на сей раз переднюю – двумя тяжелыми точными ударами под лопатку, вытер пот со лба и отошел от металлического стола.

– И что теперь? Мы закончили? – Генц, придерживавший свинью, отпустил ногу и тушу и посмотрел на свои часы, а Хесс оглядел клинок на свету, чтобы выяснить, какие отметины остались на нем после разделки хрюшки.

– Еще нет. Его надо почистить. И, кстати, надеюсь, у тебя найдется действительно хороший микроскоп.

– Для чего? Я так и не понял, что мы собирались делать.

Хесс не ответил. И самым кончиком указательного пальца провел вдоль лезвия мачете.

30

Тули́н в растерянности по-быстрому прокручивает на стоящем перед нею плоском экране электронное наследство Лауры Кьер. Эксперты криминалистического отдела создали три папки, соответственно для эсэмэсок, электронной корреспонденции и фейсбучных обновлений. На прошлой неделе она уже просматривала все материалы несколько раз, не имея четкого плана, что же ей следует искать. Но теперь, когда Хауге освобожден, необходимо определиться, в каком направлении вести расследование дальше. И поэтому, минуту назад войдя в огромный открытый офис, Найя попросила двух помогающих ей оперативников выдвинуть версию, альтернативную Хауге, чтобы использовать всю информацию в отчете, который вскоре предстоит передать Нюландеру.

– Возможно, тьютор мальчика, – выдвинул предположение один из них. – Он же общался с Лаурой Кьер, ведь у мальчика, вообще-то очень замкнутого, случались вспышки агрессии и буйства. По словам тьютора, он пару раз встречался с ней и предлагал как можно скорее перевести сына в специальную школу. Вполне вероятно, что их отношения приняли другой оборот.

– Какой другой? – поинтересовалась Тули́н.

– Не исключено, что мамуля раздвинула ножки перед тьютором, и можно представить себе, что как-то вечером он без предупреждения заявился к ней домой, пожелав покувыркаться с нею в постели, – и вот вам скандалёз.

Тули́н отвергает этот аргумент, стараясь сконцентрироваться на мириадах букв и предложений, мелькающих перед нею на экране.