Каштановый человечек

– Нет, давай рассказывай, одиннадцать-семь. Мы слушаем.

Это Тим Янсен развлекает коллег по рации с плохо скрытой иронией по адресу Хесса. Со своего места у окна в кухне Марк его не видит, но знает, что тот сидит в машине чуть к западу от подъезда вместе с одним молодым сотрудником из местного отдела, этнически близким к жителям квартала. Хесс не любит, когда коллеги используют радиосвязь для шуточек-прибауточек, но и вмешиваться на торопится. На сборе группы в управлении, перед тем как он отправился домой к Тули́н, Янсен высказался скептически о целесообразности операции – дескать, он не видит достаточно доказательств, что жизнь Йесси Квиум реально находится в опасности. Янсен, конечно, уверен, будто это Хесс выдал прессе информацию об отпечатках. Тут дело ясное, ведь Марк поставил под сомнение результаты расследования дела Кристине Хартунг, а такие вещи наказуемы. В последние несколько дней, бывая в управлении, Хесс замечал, что Янсен плетет против него интриги. Но после того как вечером в прессе взорвалась бомба, некоторые другие коллеги тоже стали поглядывать на него с недоверием. Что, разумеется, было смеху подобно. Лишь в редчайших случаях освещение СМИ дел об убийствах имело положительный для следствия эффект, и потому у Хесса давно вошло в привычку держаться от журналистов подальше. Фактически утечка вызывала у него раздражение лишь тогда, когда она действительно имела место. Преступник теперь, стало быть, осведомлен об отпечатках, и Хесс досадует – ведь тот наверняка забавляется, наблюдая, как следствие стало посмешищем в глазах общественности. Надо бы не забыть проверить источники журналистов, напоминает он сам себе и раздраженно хватает радиотелефон, так как Янсен начинает рассказывать новый анекдот.

– Одиннадцать-семь, используйте связь только в целях выполнения задания.

– Иначе что? Ты позвонишь в «БТ»?[29]

Руководитель оперативного штаба реагирует на ситуацию и приказывает прекратить смех и вообще засорять эфир трепотней. Хесс смотрит в окно. Свет в квартире Йесси Квиум погас.

71

Тули́н старается держаться подальше от больших темных окон, но время от времени переходит из одной комнаты в другую, чтобы преступник знал, что она, то бишь Йесси Квиум, дома. Ну конечно, если он находится во дворе и наблюдает за окнами.

Спектакль на парковке был разыгран как по нотам. Кукла в перинке не оставляла сомнений, что на руках у Тули́н ребенок, а его голова с искусственными черными волосами почти полностью скрывалась под перинкой. Прокол случился лишь один: лифт в подъезде оказался занят. Однако Найя решила, что такая нетерпеливая от природы женщина, как Йесси Квиум, не станет долго ждать и предпочтет подняться по лестнице. По пути наверх ей встретилась молодая пара, однако они прошли мимо, даже не взглянув на нее. Она отперла дверь ключом Йесси и захлопнула ее за собой, как только оказалась в прихожей.

Хотя Тули́н ранее никогда не бывала в этой квартире, она хорошо изучила расположение комнат на схеме и, сразу пройдя в спальню, положила куклу на постель. В комнате оказались две кровати, одна для матери, другая – для дочери. Занавески на окнах с видом на еще один бетонный корпус напротив отсутствовали. Она знала, что Хесс находится в квартире на первом этаже, но ей не было известно, кто еще из коллег, возможно, наблюдает за нею. Тули́н сняла с куклы перинку и уложила ее в постель, как если б укладывала спать Ле у себя дома. Вот уж парадокс так парадокс: исполняя служебные обязанности, она желает спокойной ночи кукле… Впрочем, размышления на эту тему были явно не ко времени. Затем она прошла в гостиную, в соответствии с распорядком дня Йесси Квиум включила телевизор с плоским экраном и уселась в кресло спиной к окну, чтобы иметь возможность обозревать все, что происходит в квартире.

Последней здесь была сама Йесси Квиум, и она явно не потратила времени, чтобы хоть чуть-чуть прибраться в доме, где царит полнейший бардак: множество пустых винных бутылок, тарелки с остатками еды, коробки из-под пиццы и горы немытой посуды. Игрушек в квартире немного. И Тули́н внезапно почувствовала, будто находится в привилегированном положении. Да, они не были уверены, что Йесси на самом деле совсем пренебрегала своими родительскими обязанностями, но и условия, в которых росла ее дочь, вряд ли можно назвать приемлемыми. Найе даже вспомнилось ее собственное детство. Впрочем, думать об этом ей совсем не хотелось, и она сосредоточила внимание на происходящем на экране.

Дело Кристине Хартунг по-прежнему занимало первое место в новостных передачах, в которых все время повторялся тезис, что оно, по-видимому, все же не расследовано до конца. Упоминалось об отказе Розы Хартунг от комментариев, и Тули́н стало жаль министра – ведь ей и семье еще раз напомнили о прошлом, которое они хотели бы поскорее забыть. И тут последовала кульминация.

– Смотрите через минуту: Стиин Хартунг, отец Кристине, будет гостем студии новостей.