Каштановый омут

Он рассказал Господу, как предатель подло воспользовался Его домом в дьявольских целях и опозорил Его служителей. Он помолился за спасение бедной леди Джиллиан и за то, чтобы намерения сэра Осберта не осуществились. Он помолился также, чтобы сэр Адам не винил его или ни в чем не повинных монахов в совершении преступления, чтобы он нашел леди невредимой и избавил аббатство от своего гнева. Значительно утешившись после того, как доверил свои проблемы и беспокойство высшему помощнику, аббат встал с колен и ушел в свою келью. К нему был вызван служка. Аббат медленно и четко вдолбил в него послание, которое он должен был передать людям Адама. Когда служка дважды в точности повторил сообщение, ему было вручено кольцо сэра Ричарда и велено идти в конюшню седлать мула.

Пока аббат рассказывал Господу о Джиллиан, она сама поднималась на гребень следующего холма. Ей казалось, что она шла уже несколько часов. В самом деле, ей приходилось прилагать неимоверные усилия, потому что ноги ее дрожали и плохо слушались. Поначалу каждый шаг был пыткой. Потом на некоторое время, когда она разогрелась, идти стало легче. Но страх – ненасытный пожиратель энергии. Расстояние, которое в обычных условиях Джиллиан приняла бы за приятную прогулку, заняло в два раза больше времени и превратилось в утомительное путешествие.

Чтобы поддержать себя, Джиллиан повторяла вновь и вновь: «Еще немного. Я должна пройти еще немного». Слова складывались в спотыкающийся ритм ее шагов. Усталость, страх и едва преодолеваемое желание свернуться калачиком и дождаться смерти парализовали ее мозг, так что слова, которые она твердила про себя, были ее единственными мыслями, но она продолжала идти, опустив голову, наблюдая, как передвигаются ее ноги.

Джиллиан не знала, что преодолела подъем; она не заметила, что уже спускалась вниз по склону, который вел ее скорее на восток, чем на юг. Шаги ее ускорились, и низкое зимнее солнце слепило глаза. Усталая, изнывающая от голода и жажды, она не замечала, куда идет, видя лишь перемещение своих ног. И вдруг нога ее неосторожно ступила на шаткий камень, который подался под ее весом и швырнул ее вперед. Падая, Джиллиан пронзительно закричала. Она уже лежала на земле, но ее помутневшему сознанию казалось, что она продолжает падать. Так и было: она катилась по склону, но не понимала этого и продолжала кричать, ибо нет в человеке страха более глубокого, более жуткого, чем страх падения.

В аккуратном и хорошо обустроенном лагере, где расположились люди Адама, сэра Ричарда и сэра Эндрю, сохранялось относительное спокойствие. Суматоха, связанная с пробуждением, мессой и завтраком, осталась позади. Дожидаясь приказа складывать палатки, нагружать вьючных животных и сниматься с места, воины занимались, кто чем пожелает. Одни развлекались разговорами, другие чинили оружие и доспехи или играли в азартные игры, но до криков и драки дело не доходило. Это наверняка привлекло бы внимание командиров и закончилось бы неприятностями.

Поэтому, когда раздался жуткий крик женщины, его услышали почти все. Если бы этот звук не повторился, они просто пожали бы плечами, решив, что это крик какого-нибудь животного, искаженный ветром и расстоянием. Однако на несколько мгновений все воины притихли, прислушиваясь, и в этом молчании душераздирающие крики Джиллиан прозвучали громко и ясно. Все повернулись на звук. Остроглазые юноши быстро разглядели катившееся по склону холма за пределами лагеря темное пятно.

Темное пятно шевелилось, пытаясь подняться. Катберт и трое его бойцов бросились туда. Дрожавшая и обезумевшая Джиллиан еще не успела встать на колени, когда они уже были возле нее. Она даже не могла сообразить, что слабый звук, который она слышала, был вовсе не стуком ее сердца, а топотом бегущих людей. Она даже не успела испугаться, увидев, что ее окружили. Протянутые руки помогли ей встать, и раздался голос Катберта:

– Госпожа! Миледи! Что вы здесь делаете? Что с вами случилось? Господи, это же кровь!

Руки, которые так грубо подняли ее, отпрянули. Она пошатнулась и упала бы снова, если бы Катберт не подскочил поспешно к ней и не подал руку.

– Это не моя кровь, – только и сказала она.

Голос Джиллиан был едва слышен, но абсолютно спокоен. Оказавшись в безопасности после стольких страхов и переживаний, она испытала такой шок, что вообще ничего не чувствовала.

– Но вы же упали! – воскликнул Катберт, разрываясь между беспокойством за свою хозяйку и страхом, что он, возможно, как-то виновен в случившемся. – Вы ранены?

– Немного ушиблась и очень устала, – равнодушно ответила Джиллиан.

– Можно, мы понесем вас, миледи? Я пошлю людей за носилками. Куда же?.. В лагерь не годится. Лошадь… Вы сможете проехать верхом до аббатства, если я поведу лошадь?

При слове «аббатство» Джиллиан содрогнулась, и пальцы ее крепче впились в руку Катберта.

– Нет! Не в аббатство! Лучше в лагерь. И вы должны отправить человека к сэру Адаму передать, что я с вами, в безопасности.