«Каскад» на связь не вышел

С рассветом разведчики полностью освоили свои вновь оборудованные огневые точки и были готовы встретить противника со всех сторон. Около семи утра в квартиру на 8-м этаже, где Седой оборудовал свой НП, вошел Калиниченко. В его руках разрывалась от воплей на чеченском языке портативная радиостанция «Кенвуд». Он молча положил ее на снарядный ящик, за которым, как за письменным столом, сидел Седой, и, сбросив с плеча вещмешок, достал еще две такие же.

– Эти работали на другой частоте, но почему-то быстро заткнулись, – доложил он, – а эта орет уже минут пятнадцать.

Седой понял, почему в других домах не были обнаружены рации – какой-то «умный» командир боевиков, которому кто-то, видимо, доверительно сообщил стоимость радиостанций подобного типа (Седой видел их у московских омоновцев и знал, что каждая такая рация стоит 330 долларов), собрал радистов с рациями в одно место и гонял за информацией посыльных. А Калиниченко принес личную радиостанцию командира, по которой продолжали приходить запросы. В условиях партизанской войны это было, пожалуй, разумное решение, позволяющее сохранить и рации, и радистов и не рисковать ими, пока нет реальных боевых действий. Понял он также и то, что раз ответа нет, сюда с минуты на минуту примчатся разведчики «духов», чтобы узнать, что случилось с отрядом. Седой кивнул радисту, и тот сразу же передал ему наушник с ларингофоном. Рация работала на кодированном канале связи, поэтому Седой разговаривал открытым текстом. Он вкратце доложил обстановку и то, что разведчики готовы встретить колонну и прикрыть ее огнем. Сообщил он и о наличии радиостанций у уничтоженной группировки и о том, что боевики могут выслать разведку и выявить проникновение в район разведгруппы.

Переговоры со штабом не принесли ничего хорошего. Колонна не была готова не то что к движению – она вообще не была готова. Начальник оперативного отделения, с которым общался в эфире Седой, сказал, что вопросы по колонне еще только прорабатываются и время ее выхода вряд ли определит даже командующий группировкой. Следовательно, время «Ч» переносилось на неопределенное время, что не сулило разведчикам ничего хорошего.

Уже через час разведдозор, выставленный Седым в начале улицы, передал, что к ним на автобусе «ПАЗ» приближается группа боевиков. Времени на раздумья не было, и Седой скомандовал «огонь». Со стороны дозора застучали автоматные и пулеметные очереди…

Старшим в дозоре был Шайтаныч. Он и доложил по рации, что автобус уничтожен, но нескольким «духам» удалось уйти.

– Будьте готовы встретить новую делегацию, – передал ему Седой. – Однако боюсь, что на сей раз гости пожалуют на броне. В затяжной бой не ввязывайтесь, при малейшей угрозе охвата с флангов отходите на запасные позиции.

Кошмар начался около десяти часов. «Духи» поперли из окружающих десятиэтажки дворов, как тараканы из щелей, а по стенам домов забарабанили пули. Разведчики пока не отвечали огнем, поскольку сейчас основную роль в поединке должны были сыграть саперы. Когда передовая часть «духов» втянулась в проход между домами на всю глубину минного поля, саперы замкнули электрическую цепь. Полтора десятка фугасов рванули одновременно, расшвыряв атакующих. Но их место тут же заняли новые бойцы, с фанатическим упорством прущие к цели. Сработала вторая линия фугасов, сея смерть и разрушение, и только после этого «духи» откатились, окончательно утратив наступательный порыв.

Осознав, что по проходам не пройти, боевики затаились, продолжая вести беспокоящий огонь, а на Старопромысловское шоссе, гулко лязгая траками и тяжело дыша бензиновым перегаром, выполз танк Т-72. Поводив стволом по верхним этажам десятиэтажек, он замер, ожидая целеуказаний. До танка было около полукилометра – из РПГ не достать, и Седой подумал, что все окончится очень быстро. Но откуда-то со двора, оставляя за собой дымный след, вылетела стрела гранатометного выстрела, и корпус танка содрогнулся от прямого попадания под обрез башни. Сквозь линзы бинокля было хорошо видно, как огромное тело танка конвульсивно дернулось в попытке развернуть башню на выстрел, но заклиненный механизм вращения издал в ответ только мерзкий скрежет. Спустя несколько мгновений от второго попадания в моторный отсек танк выбросил столб ярко-красного пламени, и тут же сдетонировал боезапас, сорвав башню и отбросив ее на несколько метров. Седой мысленно поаплодировал Шайтанычу и внутренне порадовался тому, что ребята живы и продолжают воевать.