Каспер и рождество

Но Шланг не был бы Шлангом, если бы не раскрутил индейца хотя бы на какую-нибудь мелочевку... И теперь дядюшка держал в руках покрытый индейской вышивкой замшевый мешочек. Это был специальный волшебный мешочек для дурных снов. По идее создателя, они должны были перерабатываться там во всякие приятные и ценные мысли.

– Б-блин, – Шланг с чувством плюнул вниз, на шляпу какого-то прохожего. – Хорошо еще, что он нам не сунул засохший кусок яблочного пирога...

Он вдруг резко спикировал к окну какой-то конторы и вернулся с карманным калькулятором. Дядюшка Шланг сосредоточенно защелкал клавишами.

– Если так дальше пойдет, мы сможем стать людьми только к концу двадцать первого века, – с досадой прошипел он, швыряя калькулятор обратно в окно.

Раздался звон разбитого стекла.

– Нафиг надо..., К тому времени Ельцин объявит войну Штатам, – с видом политического обозревателя заявил Толстяк. – И людей тут вообще не останется. Одни только привидения.

– Ты дурак, Толстый, – оборвал его Вонючка. – Ельцин помрет еще в двадцатом веке.

– Сам дурак. Ельцин бессмертен. На Кладбищенской горке говорили, что ему пересадили печень гигантской черепахи.

– Хватит вам городить чушь, – мрачно сказал Шланг. – Надо как-то выходить из положения.

– Но как? – воскликнули хором Вонючка и Толстяк.

– Может, сколотить артель? – Шланг принялся рассуждать вслух. – Собрать со всех окрестностей убогих недоделков вроде Соколиного Уха, усадить за изготовление таких вот дерьмовых кульков, – он потряс в руке мешочком для сновидений. – Ну, и наладить оптовый сбыт через того же Отто Махера.

– Иди ты, – отмахнулся от него Толстяк. – Тоска зеленая.

– Зеленая – это точно, – неожиданно согласился Шланг. – Потому что прибыльная.

Дядюшки ловко обогнули небольшой холм и перед ними во всей своей мрачной красе явился замок Уипстофф.

– Ого! – сказал Вонючка, глянув в светящееся окно на втором этаже. – А у папаши Харви, кажется, гости!

* * *

Стекла задребезжали. Зловещий гул, постепенно нарастая, приблизился к кабинету Джеймса Харви настолько, что шпингалеты на окнах сами собой открылись и рамы с резким скрипом поехали вверх. ,

Крррр-г-г-г-бах!!..

Несмотря на то, что на улице был зверский мороз, дядюшки по привычке ввалились к Харви через окно.

– Привет, начальник! – гаркнули они, эффектно выныривая из клубов холодного воздуха. – Ты чего сегодня такой взъерошенный, а?

Шланг подлетел к доктору и фамильярно потрепал его по голове.

Несмотря на то, что психиатру удалось наладить с дядюшками ровные приятельские отношения, манеры последних не стали от этого много лучше. Дядюшки могли вот так запросто выморозить кабинет, без спросу усесться на рабочий стол Харви и покопаться в его бумагах, или того хуже – загнуть что-нибудь нецензурное в присутствии Кэт. Но все это они делали опять-таки из дружеского расположения к доктору и его дочери...

Джеймс Харви бросился закрывать окно.

Дядюшки тем временем сосредоточенно рассматривали старичка Хичкока и Билла Кефирсона. Лицо мэра успело приобрести нездоровый дрожжевой оттенок; рыхлые щеки тряслись мелкой дрожью, словно подошедшее тесто. Мистер Кефирсон вжался в кресло и непроизвольно заскреб ногтями по подлокотникам. Ладони его взмокли и оставляли на полированном дереве грязные разводы.

Хичкок, напротив, сохранял полнейшее спокойствие. Он неспеша уселся на стул, скрестив свои кривые ножки, откинулся на спинку и водрузил банку с пивом себе на живот.

В глазах его, устремленных на дядюшек, не было заметно даже любопытства.

– Босс, – Шланг повернулся к Харви. – это что, твои новые кореша?

Психиатр молча и раздраженно захлопнул окно.

– Лысого я уже где-то видел, – кивнув в сторону мэра, заявил Толстяк. – Он местный. У него голубой «Бьюик». А этот седой хрыч... – взгляд Толстяка уперся в Хичкока, – Братцы, да от него воняет!

От издевательского дядюшкиного хохота шпингалеты снова выскочили из пазов. Джеймс Харви еле успел схватиться за раму, чтобы та не улетела вверх.

– Вы, наверное, новый смотритель городской свалки? – вежливо поинтересовался заинтригованный Вонючка, подлетая к Хичкоку. – Или президент ассенизационной конторы? В таком случае рад приветствовать вас – в какой-то мере мы с вами являемся коллегами...

Кэт, притаившаяся за дверью кабинета, со значением посмотрела на Каспера и прошептала:

– Этот Хичкок вызывает у окружающих до странности похожие ассоциации.

И тут произошла странная вещь.

Вонючка вдруг охнул и сложился пополам, словно ему ударили под дых. Потом стремительно разогнулся, как человек, которому врезали сзади по почкам. В следующую секунду дядюшка со сверхзвуковой скоростью отлетел назад, влепился в стену и исчез...

Из соседней комнаты донесся его обиженный и возмущенный вопль.

– Козззел! Это не по правилам!!.

И снова в кабинете послышался отвратительный пинг-понговый смех Хичкока.

У старика был страшно довольный вид. Наклонив вперед седой череп, он снисходительно глянул на остолбеневших Шланга и Толстяка, а затем развернулся всем корпусом к психиатру.

– Вот и наглядный пример моей рефлексотерапии, уважаемый доктор Х-харви, – произнес он. – Впечатляет?