Каспер и рождество

Касперу показалось, что Табачный Дух посмотрел в его сторону. Он тихонько пошевелился, и чудовище тут же настороженно замолчало. Несколько прядей сизого дыма, словно щупальца, потянулись в сторону Каспера.

– Эй, – ворчливо произнес Хичкок, – ты что, хочешь два пальца в розетку пристроить?

– Тиш-ш-ше, хозяин, – прошипел Дух. – Тут кто-то есть.

Каспер не стал дожидаться, когда его схватят за ухо. Он перекувырнулся через спину и бросился в прохладный электрический поток...

Его выбросило на снег. Видимо, где- то оборвало линию электропередачи. Каспер по инерции проскользил по волнистой белой поверхности. Потом с сожалением оглянулся на кусок оборванного кабеля. Что ж, придется возвращаться домой пешком.

Похоже, отсюда до Уипстоффа было не больше пяти с половиной секунд лету. Каспер не боялся заблудиться. Он был чрезвычайно горд тем, что ему удалось пробраться в дом на Уилтонской авеню и разузнать о планах Хичкока. И от этого его переполняла вполне законная уверенность в собственных силах.

Расслабившись, Каспер дал небольшого крюка и очутился в городском парке. Однако Уипстофф был уже неподалеку – если заслониться от яркого лунного света, можно было увидеть его величественный силуэт.

– Эй, малыш! – вдруг раздался чей-то. знакомый голос. – Что ты здесь делаешь? Детское время давно кончилось!

Каспер обернулся и увидел Отмороженного – ворчливого снеговика, с которым он познакомился во время прогулки на санках. Тот ковылял по дорожке, неуклюже ворочая из стороны в сторону массивным задом.

– Здравствуйте, – вежливо сказал Каспер, пристраиваясь рядом. – А я думал, что снеговики все время стоят на месте.

– В движении – жизнь, – тяжело дыша, ответил Отмороженный. – Слышал, надеюсь? На месте стоят только дураки и гипертоники. Потому они и тают в самом начале февраля. А я хочу жить долго – до середины марта как минимум.

– Но это зависит только от погоды, – возразил Каспер. – Здесь, в Новой Англии, ничего нельзя знать наверняка. Сколько раз даже на Рождество было слякотно и дождливо!..

– На Бога надейся, а сам не плошай, – вспомнил очередную народную истину снеговик. – Это только кажется, что погода делается где-то там, на небесах. На самом деле погоду делают снеговики. То есть мы сами.

Отмороженный еще немного подумал и добавил наставительно:

– Снеговик – сам кузнец своего счастья.

«Все-таки Кэт права. Он изрядный зануда», – подумал Каспер.

– А все-таки почему ты не дома? – продолжал интересоваться Отмороженный. – И почему ты один, без взрослых?

Каспер тут же вспомнил о дядюшках: они бы точно урыли этого снеговика.

Впрочем... Нормальный парень этот От-мороженный. Просто сдвинутый немного по фазе. Наверняка и среди людей бывают такие, что лезут ко всем со своими наставлениями и ценными советами. Но это в конце концов ведь тоже разновидность душевной щедрости?

– Я ходил проведать товарища, – Каспер сказал первое, что пришло ему в голову.

Теперь все приличия были соблюдены, и он мог, наконец, сделать отсюда ноги.

– Извините, но мне...

– Твой товарищ тоже теплокровный, как и та девчонка – Кэт, кажется ее звали? – перебил Отмороженный.

Вот прилипала, елки-моталки.

– А с чего вы так неравнодушны к теплокровным? – невольно улыбнулся малыш. – Вы – белый расист?

– Чур тебя, – испуганно пробормотал снеговик. – Я просто беспокоюсь о тебе, малыш. И это вполне разумно!

Но Каспер уже не слышал его. Он мчался в Уипстофф.

И спустя десятую долю секунды уже был в комнате Кэт. Девочка спала, с головой укрывшись одеялом. Малыш прищурил один глаз и заглянул в ее сны. Там было зверски холодно и мрачно. Каспер спел песенку «Димпти-дампти, мальчик Джон», чтобы Кэт не отморозила себе мозги во сне, а потом завалился на книжную полку и до самого утра думал о том, как здорово он сделал, что отправился этой ночью на Уилтонскую авеню.

«Харви, черт побери, еще может испортить мне уик-энд» – вспомнил малыш слова Хичкока... Уж будьте спокойны, профессор: если не Харви, так кто-то другой (Каспер, конечно, имел в виду себя) вам обязательно его испортит!

...А потом он отправился готовить завтрак для Кэт и ее отца.

Утро Каспер еще мог терпеть. Раннее утро. Когда солнце было по-детски ласковым, а если и кусалось, то только в Шутку, не оставляя следов и царапин.

Но потом, солнце взрослело. Оно начинало жлобствовать. Его лучи становились злыми и назойливыми, словно до них доходило, что они не выспались (а им чертовски надоело вставать раньше всех), словно они ненавидели свою работу и готовы были вымещать злость на любом, кто попадется под руку...

Каспер однажды неосторожно задел ставень и кровожадный солнечный зайчик, притаившийся снаружи, тут же цапнул его за шею. Боль была дикая. Шея опухла так, что дядюшка Шланг посоветовал, пока не поздно, сделать прививку от бешенства.

– А то ты тоже превратишься в солнечного зайчика и перекусаешь всех нас.

Слава Богу, обошлось.

...А еще хуже были будильники. В отличие от всех остальных часовых механизмов они были тупыми и брехастыми, как цепные псы. Их звон возвещал окончание раннего утра и начало самого поганого времени суток – Часа Суетливых Сборов.