Каспий, 1920 год

Хотя преждевременное приготовление машин без приказания - такое же нарушение дисциплины, как если бы опоздали с готовностью, мне приходится делать вид, что не догадываюсь.

Иначе пришлось бы драить. Между тем это их начало в реализации лозунга «Даешь Баку!», и не время придираться, хотя такое нетерпение, возможно, обойдется в несколько тонн угля. Все зависит от того, сколько придется стоять до выхода в операцию.

Нежданная встреча!

На стенке по дороге в штаб встречаю Озаровского. Он в новом качестве - командир канлодки «Макаров 4-й» {73}. Стоит здесь. Пришел в наше отсутствие.

Оказывается, как только 12-футовый рейд остался в тылу, а после занятия Петровска и Красноводска вряд ли можно было ожидать нападения вражеских кораблей на рейды Астрахани, он добился назначения командиром на канлодку, уходящую для участия в операции против Баку.

Как это похоже на «Летучего голландца» (прозвище Н.Ю. Озаровского еще с гардемаринских лет) - променять должность флагмана на должность командира… буксира! Хоть этот буксир с гордостью и опасностью для жизни носит две 100-мм пушки и несколько пулеметов, он все же не смог полностью преобразиться в канонерскую лодку. Доказательством того, насколько две «сотки» ему не по плечу, является тот факт, что, несмотря на все старания корабелов и механика правильно разместить балласт, «Макаров» упорно валился то на один, то на другой борт. Так и ходит с креном.

Забавно и тревожно было смотреть на корабль, у которого ствол носовой пушки высовывался за форштевень и задевал за гюйсшток.

После печальной гибели «Каспия» я не хотел бы поменяться командирскими мостиками с Озаровским.

А он, как всегда жизнерадостный и веселый, был зачислен в капитанский клуб, где и рассказал подробности того, как ему на голову свалилось ведерко с краской при взрыве на мине «Прилива». Хохотали до слез…

* * *

В штабе, вернее - кают-компании «Карла Либкнехта», зарывшись с головой в карты и таблицы, которые сутки сидит начштаб В.А. Кукель с главартом Б.П. Гавриловым, прикидывая тысяча первый вариант, что и где могут сделать наши корабли для непосредственной помощи (поддержки огнем) флангу XI армии. Не секрет, при взгляде на армейские карты, что в случае наступления наши главные силы будут продвигаться вдоль берега. Это определяется наличием дорог и местоположением главного объекта операции - Бакинского укрепленного района.

Очевидно, они же выбирают и места возможной высадки десантов Кожанова в тыл позиции противника и для удержания мостов и путепроводов.

Насколько неладно с информацией о положении на фронте, видно из того, что мы (говорю о комсоставе миноносцев) узнаем больше из газет. Наверное, в штабе есть сводки, но до нас они не доходят.

Тем эффектнее бывают выступления комфлота при сборе командиров.

Как всегда в подобных случаях, слухов и легенд - хоть отбавляй, и не всегда разберешься, где враки, а где факты.

Весь Северный Кавказ очищен от деникинцев, но пока еще почта и газеты из Москвы идут не через Ростов, а по-прежнему через Астрахань. Только так называемый «прямой провод» в Ставку и к Ленину, кажется, уже действует по кратчайшему расстоянию.

* * *

А.А. Синицын в клубе рассказал, что от «соседа», Реввоенсовета Югзапфронта, получена копия директивы, разосланной еще 7 марта с.г., об откомандировании из сухопутных частей всех моряков в г. Николаев для укомплектования морских сил фронта. Очевидно, речь идет о Днепровско-Бугской флотилии Лимана (Очаков) и Азовской флотилии (кажется, штаб в Мариуполе?).

Флаг- капитан с соблюдением всех внешних приемов конспирации (оглядка вокруг и переход на театральный шепот) сообщил также, что приезжал какой-то «вербовщик», чтобы сманить несколько командиров нашей флотилии, но что будто бы комфлот приказал его выслать обратно.

Директива подписана членом Реввоенсовета Югзапфронта товарищем Сталиным.

Третий раз эта фамилия привлекает мое внимание. Во время Октябрьского восстания и переворота мы в Гельсингфорсе знали только одно имя - Ленин, которое воплощало в себе все руководство, командование вооруженными силами и направление восставшего народа, в том числе и революционных моряков.

Конечно, мы знали фамилии Свердлова, Подвойского, Крыленко, Антонова-Овсеенко и др., имевших отношение к флоту, но всех их заслонял авторитет одного имени Ленина. Сталин меня заинтересовал как нарком национальностей (когда я подумывал о поездке домой, чтобы помочь матери) и тем, что он оказался тифлисским семинаристом Джугашвили.

Далекие от партийных дел, бывшие офицеры флота впервые запомнили его во время подавления мятежа на «Красной горке» и после лестной оценки, которую он им дал в беседе с корреспондентом «Петроградской правды». Теперь его фамилия появилась в составе Совета смежного фронта.

27 апреля (Петровск-порт).

Сегодня через штаб впервые узнали (хотя ждали этого известия), что польское правительство, возглавляемое «комендантом государства» Пилсудским, начало большую войну против Советской России, даже не утруждая себя особенными дипломатическими формальностями.