Каспий, 1920 год

Почти невероятно, но факт, что в то время, как один тральщик и несколько шлюпок продолжали медленно перевозить основной состав десантных батальонов, бойцами первых взводов в относительно короткий срок были выполнены следующие задачи (причем ценою потери только семи или восьми раненых моряков):

перерезаны все провода, шедшие от Энзели на Решт, по обеим сторонам шоссе, включая и линию индоевропейского телеграфа, следовательно, была прервана проволочная связь не только со штабом дивизии, но и с высшим командованием в Багдаде;

сбита застава на шоссе приблизительно в составе пулеметного взвода, которая, подобрав раненых, стала отходить на запад, в сторону Казьяна, постепенно обрастая подходящими пополнениями; тем самым Энзели был отрезан от Решта, а следовательно, и от всего хинтерланда;

выставлен заслон (первоначально в составе взвода), фронтом на восток, для того чтобы задержать какие-либо части, могущие подойти на помощь из Решта. Значительно позже, примерно к полудню, этот взвод вырос до отдельного батальона, который продвинулся до моста через Сефид-Руд и выслал вперед охранение и небольшие разведотряды с расчетом войти в связь с отрядами джангалийцев Кучук-хана.

Теперь бой перемещался по оси шоссе, в сторону Казьяна.

У места высадки стал налаживаться порядок, тем более что этот участок пляжа уже не обстреливался противником. Главным просчетом англичан при организации обороны побережья было полное отсутствие артиллерии, хотя бы полевой. Не ясно было, куда исчезла 8-я батарея «Королевской полевой артиллерии» {114}, приданная 39-й бригаде, о которой мы знали по данным разведки. Очевидно, она осталась в Реште. Во всяком случае у наших канлодок не было достойных целей, и каждый английский пулемет, рискнувший открыть огонь, тотчас накрывался несколькими снарядами с кораблей даже без вызова огня со стороны десанта. Канлодки маневрировали вплотную к берегу, насколько позволяли глубины {115}, а таинственные береговые батареи не давали о себе знать.

Действенностью прямого огня поддержки объясняется и тот факт, что, несмотря на численное превосходство, англичане ни разу не встали во весь рост для контратаки, а переползали, отходя от одного рубежа к другому.

Твердая рука Ивана Кузьмича Кожанова почувствовалась сразу, как только он сошел на берег с одним из первых эшелонов, переправлявшихся на «Володарском».

Бойцы, высадившиеся в спешке, вразброд, стали находить свои подразделения. Комбаты начали получать частные задачи в соответствии с новой обстановкой.

На берегу появился пост СН и С, высаженный с отряда канлодок.

И все же, несмотря на самые энергичные меры, к 9 часам - спустя час после фактического начала высадки - на транспортах еще оставалось более шестидесяти-семидесяти процентов общего состава отрядов.

К счастью, события развивались так, что главная наша ошибка не отразилась на конечном итоге операции.

Демонстрация миноносцев полностью удалась

Мы смотрели в бинокли (и дальномер), как в театре, поскольку нам никто не мешал. Утренняя дымка держалась где-то в предгорье, за Мурдабом, а на переднем плане видимость была отличная.

Сознание того, что сейчас (8 часов с минутами) где-то в пятнадцати или двадцати верстах к востоку, по-видимому, уже начали высаживаться кожановские орлы, а в это же время определенная часть индусов накапливается на западной окраине города, как-то сразу всех нас наполнило радостью. Усилия миноносцев не оказались напрасными.

С каждым галсом миноносцы сближались с берегом на два-три кабельтова, делая поворот в его сторону.

Разрыв 75-мм фугасного снаряда дает слабый выброс при падении в мокрый песок, поэтому мы старались класть снаряды в воду, вплотную к самому урезу, что давало эффектные фонтаны. Но особо внушительное впечатление производили из-за неподвижности воздуха нарочито низкие разрывы шрапнелей - не успевали расплываться предыдущие, как над перешейком между морем и лиманом появлялись клубки новых разрывов.

Однако, как мы ни изощрялись в искусстве создавать «шум и гам», было ясно, что эта комедия через несколько минут исчерпает свои возможности.

Офицер, командовавший батальоном гурков или сикхов, был с головой, он не выводил их в район обстрела для непосредственной обороны пляжа, тем более что наша артиллерия не трогала лачуг, которыми начинался город. Сзади миноносцев (хотя бы для виду) не было ни одного транспортного судна. Наоборот - все корабли эскадры к этому времени постепенно переместились на восток. Ближайшим был крейсер, стрелявший по Казьяну. Теперь все зависело от того, как {246] скоро командир индусского батальона получит приказ об оттягивании своей части в порт для обратной переправы.

* * *

Во время очередного поворота на обратный галс комендор Гридин всунул полкорпуса через ограждение рубки (стекла были опущены из-за стрельбы) и, улыбаясь, сказал отнюдь не уставным тоном: «Греется, чертовка!» - показывая на свою пушку.