Кассандра

Состарившийся абрек с тоской смотрел на мокрый осенний сад за окном своего маленького флигеля, где все было так серо и скучно. Саломея никогда не считала нужным относиться к нему так, как положено относиться к мужу, и все эти годы прятала его днем с глаз подальше в этот обшарпанный флигель, хотя по ночам стонала от восторга под его сильным телом. Коста никогда не понимал эту женщину. Они принадлежали к одному роду, и, хотя Саломея была внучкой князя, правившего в их селе, сам он тоже был не из последних в этом славном роду, чьи правители восходили своими корнями к римским императорам. Абреками становились только самые храбрые воины рода, они были богаты, а в народе их всегда уважали. Коста, не кривя душой, мог сказать, что он последние двадцать лет был самым знаменитым абреком Кавказа. От золота и драгоценностей, что он добыл, ломились три сундука, спрятанные на чердаке над его комнатой. Но Саломея только брезгливо поморщилась, когда он однажды попробовал подарить ей тяжелое золотое ожерелье из семи цепей, отобранное им у персидского купца, попавшегося на свою беду под прицел ружья Косты на узкой горной дороге. А теперь, когда мужская сила с возрастом покинула его, он предвидел, что и подавно не будет нужен этой вздорной женщине. Это было совершенно невыносимо. Нужно было что-то делать. Коста вздохнул и задумался.

«Почему я больше не хочу Саломею? — с отчаянием спрашивал он себя, — ведь она так красива, стала даже красивее, чем была раньше».

В молодости Саломея была достаточно худой и, родив двух сыновей, совсем не поправилась, а щеголяла тонкой девичьей талией почти до сорока лет. Она всегда напоминала Косте дамасский кинжал, который он добыл еще совсем молодым абреком. Тонкие волевые черты ее лица, красивые линии высокой, гибкой, но сильной фигуры, всегда возбуждали в нем желание, а жесткий взгляд больших черных глаз и надменное поведение графини подстегивали в нем инстинкты воина. Коста всегда хотел не только овладеть Саломеей, но и покорить ее, и, хотя никогда не говорил об этом вслух, всегда знал, что ночью ему это удавалось. Но наступал день, и гордая графиня отворачивалась от любовника, не считая нужным считаться с его желаниями, не спрашивая советов, даже не обедая с ним за одним столом.

Много раз за эти годы Коста спрашивал себя, зачем он возвращается в этот дом? Ради матери? Но он давно ничего не чувствовал к Заире. Выполнять свой долг, кормя доживающую мать, как было принято у его народа, ему было необязательно. Заира жила в богатом доме на положении привилегированной служанки и ни в чем не нуждалась. Сын? Да, Коста обожал сына, хотя никогда так и не сказал мальчику, что он его отец. Коста очень гордился тем, каким вырос его сын: гордым, уверенным в своем превосходстве, сильным и бесстрашным. На самом деле Коста уже сделал главные дела своей жизни: он стал самым знаменитым воином Кавказа и вырастил сильного, гордого сына. Если бы его убили в бою в этом году, он умер бы счастливым, но пули его не брали, видимо, черед усталого абрека еще не пришел.

Поэтому он снова вернулся в дом любовницы и увидел новую, непривычную женщину. За месяцы, что его не было, Саломея начала полнеть. И это настолько ее украсило, что Коста не поверил своим глазам. Грудь и бедра женщины налились, белая кожа на открытых плечах светилась, отливая жемчужным блеском, а руки, еще тонкие в локтях и запястьях, красиво округлялись в предплечьях. Саломея всегда обожала наряды, и теперь она сшила себе новые роскошные платья, выставляя напоказ свою зрелую красоту. Коста был восхищен, но прилива желания, которое он всегда испытывал, глядя на любовницу, на этот раз не было. Он сначала решил, что это случайность, но пришла ночь, он представил себе нагую, роскошную красавицу под своим телом, и снова ничего не почувствовал. Коста так и не решился выйти из своего флигеля. Утром он поймал скептический взгляд Саломеи, оскорбивший его до глубины души, и окончательно замкнулся в своих сомнениях.

Решив попробовать других женщин, Коста пригласил к себе молодую кухарку, услугами которой пользовался в прошлом году, но, как ни старалась пышнотелая Дуня, ублажая мужчину, он так и не смог возбудиться. Подарив Дуне рубль, абрек отправил ее обратно на кухню, а сам задумался над тем, что же ему теперь делать. Жить из милости, ловя презрительные взгляды Саломеи? Но она до сих пор не дала своего разрешения на то, чтобы он остался в ее доме навсегда, хотя разговор проходил два дня назад. Как восстановить мужскую силу и вновь подмять под себя строптивую хозяйку дома? Оставалась еще одна надежда: нужно было попробовать очень молодую девушку с тонкой фигурой, какая была у Саломеи в молодости. Но где же найти такую? И тут Коста вспомнил об Азе.