Задвинув все это в глубокий, темный угол, я наблюдал за своей внешностью. Мой рост едва достигал пяти футов шести дюймов. Мое тело было сильным, упругим. Это было единственное, что мне подходило. Я изучала свои рыжие волосы, собранные в высокий хвост, их яркий цвет бросался в глаза на фоне серебристого блестящего платья. Я нанесла легкий макияж на глаза и губы и чуть-чуть румян. Я знала, что румяна не нужны, потому что я буду краснеть весь чертов вечер. Плохой побочный эффект от того, что у тебя такая светлая кожа.
Я чувствовала себя незащищенной. Но, по крайней мере, моя внешность скрывала все раздробленные части. Все сосредотачивались на броской внешности и игнорировали интерьер.
“Черт, ты выглядишь потрясающе сексуально”, - заговорила Маргарет, и я мгновенно покраснел.
Я мысленно застонала. Только не Чед снова. Я не рассказала ей, что произошло этим утром. Между ним и мной все кончено… или будет очень скоро. Не то чтобы у нас были особые отношения. Я едва могла выносить его близость.
Чед Стюарт был прокурором штата Нью-Йорк. Мы встретились на одном из приемов, на который моего отчима пригласили около года назад. У моей матери была мигрень, и я вмешалась. Я даже не была уверена, как мы начали встречаться. Он был красив, достаточно обаятелен, но не то чтобы он меня привлекал. На самом деле, я чувствовала к нему то же, что и к любому другому мужчине, которого я когда-либо встречала, за исключением одного. Физически я не могла выносить его прикосновений.
Сначала я отвергала его предложение выпить кофе. Несколько раз. Но он был очень решителен. После нескольких попыток я наконец согласилась и, на удивление, хорошо провела время. Я много работала, много путешествовала, так что теоретически мы не проводили много времени вместе. Он не жаловался, и я тоже. Это вроде как сработало.
Хотя, теперь, оглядываясь назад, понимаю, что на самом деле это не сработало. Мне следовало знать, что платонические отношения - это не настоящее свидание. Это было наивно и глупо с моей стороны.
В любом случае, мы с Чедом не были созданы друг для друга. Мы застряли на одной точке в наших отношениях, если это можно так назвать. Он не пробуждал во мне никаких эмоций или страстного желания. На самом деле, я замирала каждый раз, когда он пытался поцеловать меня. Некоторое время назад я почувствовала, что он устал ждать. После сегодняшнего утра я получил свое подтверждение.
Это было не больно. Между нами двумя не было никаких эмоциональных связей. Больнее всего было то, что я получил еще одно подтверждение того, насколько я был поврежден. Я так старался преодолеть реакцию своего тела. Безрезультатно.
Был только один мужчина, который когда-либо заставлял меня жаждать физической близости.
Джек, мой отчим и братья Маргарет пришли искать нас в клубе. Хотя у вышибалы не было проблем с тем, чтобы помешать моим кузенам войти в клуб, он не был склонен отказывать Джеку Каллахану. После того, как мне пришлось внезапно уйти, я пожалел, что не дал незнакомцу свой номер телефона или не попросил его. Но все произошло так неожиданно, что это даже не пришло мне в голову.
Я хотел пойти в клуб на следующий день, но несколько дней после этого обстановка накалялась. На следующее утро мой отчим был довольно зол на нас с Маргарет, а вскоре после этого я переехала в свою собственную квартиру. Жизнь каким-то образом встала у меня на пути, но я никогда его не забывала.
Месяц спустя я несколько раз проезжал мимо этого клуба, но, к моему большому разочарованию, больше я его никогда не видел. Я даже подошел к одному из вышибал на входе, описал его и спросил, знает ли он, кто он такой. Все, что я получил, это непонимающий взгляд. Я воспринял это как отрицательный ответ. Я пообещала Джеку, что больше никогда не пойду в этот клуб, и поскольку вышибала понятия не имел, о ком я говорю, мне показалось глупым нарушать слово, данное отчиму.
Но тот оргазм был....
Было действительно неприятно, что мое тело отвергало кого-то еще. Я понятия не имела, откуда это взялось, но каждый раз, когда мужчина пытался инициировать хотя бы прикосновение, я замирала. Мое тело отключалось, а разум протестующе вопил. В двадцать пять лет я, должно быть, была самой старой девственницей во всем Нью-Йорке.
К моему большому разочарованию.