Каста огня

Хольт внимательно изучил человека, которого пришел убить. До этого комиссар представлял заклятого врага во множестве оттенков морального разложения: например, коварным, сладкоречивым деспотом, опустившейся жертвой собственных пороков, в пышном мундире с безвкусными эполетами и незаслуженными орденами. Или изможденным существом, что прячется в тенях и шепчет мучительные загадки в тайной надежде понести кару за свои грехи. Или, быть может, себялюбцем с высеченным из гранита лицом, непробиваемым солдафоном, который с горящими глазами провозглашает собственное кредо. Галактика кишела тиранами, и их гниль всегда прорастала из давно известных опухолей самовосхваления, самообмана или ненависти к самому себе.

Но этот человек совершенно иной.

Хотя Айверсон знал, что Кирхеру больше века, он оказался широкоплечим и мускулистым, будто солдат средних лет, привыкший к серьезным нагрузкам. Несомненно, Зебастейн прибегал к омолаживающей терапии, но явно не из суетной заботы о красоте. На его квадратном лице с аккуратными чертами не было морщин, но этим косметические изменения и ограничивались. Нос Небесного Маршала, сломанный и свернутый набок, выглядел кривым гномоном на солнечных часах лица. Кирхер оказался не особенно высоким, но стоял прямо и твердо, что придавало ему спокойный, представительный вид. Такой же солидностью отличалась его униформа: скромный мундир и фуражка, не украшенные ничем, кроме серебряного значка Небесного Дозора. В целом, Маршал больше напоминал унтер-офицера, чем планетарного губернатора, но при этом излучал тихую, проникновенную властность.

Не ожидал, что ты окажешься таким, Зебастейн Кирхер.

— Почему? — произнес Айверсон.

Простой вопрос, в котором скрывалось столь многое. Как и в первом случае, его нужно было задать.

Не показывая и тени страха, Кирхер посмотрел мимо ствола автопистолета, прямо в глаза Хольту.

— Потому что это было необходимо.

— Такого ответа недостаточно.

— Правда? Я ведь признался в том, что предал Империум. Несомненно, этого достаточно для вынесения приговора, комиссар? — Айверсон ничего не ответил, и Кирхер кивнул. — Нет… конечно же, нет. Любому другому дисциплинарному офицеру вполне хватило бы этого, но только не тебе, Хольт Айверсон. Похоже, ты подсел на поиски истины и жаждешь ответов, не так ли?

«Для комиссара ты слишком много думаешь». Сколько людей говорили мне это за прошедшие годы? Скольких из них я подвел?

— Более того, ты неспособен отвергнуть очевидную истину, как бы мучительна она ни была, — продолжал Небесный Маршал. — Думаю, всё дело в твоем арканском происхождении. Несмотря на пройденное обучение и промытые мозги, эта неугомонная, бунтарская кровь не дает тебе спокойно идти по жизни.

— Это не про меня.

— Не соглашусь. В данный момент времени это именно про тебя. — Кирхер пожал плечами. — Ты ведь, как-никак, человек, который направил пистолет мне в голову. Ты можешь покончить со мной, если пожелаешь. В такой ситуации мне, вроде как, и не о ком больше говорить.

— Ты и есть Авель?

— Что? — впервые с начала разговора Хольту удалось застать Маршала врасплох, и он нахмурился в искреннем удивлении. — Нет, я не Авель. Почему ты так решил?

— Потому что это единственный разумный вариант, — категорично заявил Айверсон. — Кто ещё обладает властью, достаточной, чтобы привести нас на флагман? Кто ещё мог бы отослать охрану и позволить мне спокойно войти сюда? Никто, кроме тебя, а значит, ты — Авель.

Кирхер медленно кивнул.

— Здесь есть своя логика, и, несомненно, всё это очень загадочно, но зачем же мне помогать собственному убийце?

— Потому что я не убийца твой, а судья. И ты хочешь, чтобы тебя судили.

Небесный Маршал, широко расставленные глаза которого светились умом, тщательно обдумал это. В конце концов, он покачал головой.

— Ты ошибаешься, Айверсон: я не хочу, чтобы меня судили. Я уже осудил себя и продолжаю делать это каждый новый день.

— Так ты считаешь себя невиновным?

— Я считаю себя человеком, совершавшим то, что было необходимо, — Зебастейн вздохнул. — Как я уже сказал, дело тут не в чести, или справедливости, или ещё какой-нибудь вдохновляющей добродетели — только в необходимости.

— Необходимо было предать десятки тысяч подданных Империума?

— Чтобы спасти сотни тысяч, а возможно, миллионы других? Несомненно, — Кирхер обвел комнату рукой, указывая на потоки данных. — Резня на Федре померкнет в сравнении с ужасами, которые начнутся, если мы позволим войне расползтись по субсектору.

— Поэтому ты и твои друзья-ксеносы решили обвести всех вокруг пальца? — с горечью спросил Хольт. — Удержать конфликт на одной планете, не думая о людях, которых вы бросаете в эту мясорубку?