Кастелян (СИ)

Я со стоном поднялся. Так, расслабляться и отдыхать не время, там под дождём меня лихорадочно разыскивает Хуч. И где-то на лётном поле у меня как раз точка перехода имеется. М-м… переход!

Переход опять прошел нештатно и на этот раз менее удачно. Меня снова выбросило горизонтально, лицом к земле и в двух метрах над холодной лужей. Два метра — это немного, но только если вы приземляетесь на ноги. Сгруппироваться я успел лишь частично. Левое запястье скрутило от боли, спрятавшиеся под водой камни ожгли многочисленными ссадинами. Да что ж мне так не везёт!

Рядом, едва ли не на голову свалилось древко злосчастной метлы. Что ж, пусть лучше ссадины, чем падение из туч на камни. Я попытался подняться из холодной грязи. Выстрел боли в руке заставил взвыть.

— Мистер Поттер! — ко мне спешила Хуч. — Что же вы творите!

Профессионально меня осмотрев и прощупав, вынесла вердикт: растяжение запястья — после чего разразилась абсурдными обвинениями.

— Что за тупая выходка! Кто вам разрешал подниматься без команды? Как вы посмели забраться так высоко? Не можете управлять — не беритесь! Ещё и дорогую метлу сломали, — она потрясла поднятой палкой. — Вы хоть понимаете…

Передо мной как живая встала картина подъёма на сумасшедшем лифте; и выворачивающая боль в центре грозы; и бешеная кошка, бьющая боевым заклятием в спину. Где-то внутри лопнула пружина, сдерживающая допустимую дневную нагрузку. Дохнуло Пустотой — очень большим количеством космоса. С тихим визгом холодная лужа под ногами заледенела и покрылась туманом на десяток метров вокруг. Забарабанил и запрыгал горох мелкого града.

Хуч осеклась. А взглянув мне в глаза, отшатнулась. Я этого не замечал.

— Поправьте меня, профессор, если я ошибаюсь, — мёртвым голосом произнёс я. — Исправная бытовая метла не может проворачиваться. Что бы ни делал наездник — вообще никогда. Исправная бытовая метла не может маневрировать с висящим на ней пассажиром. Вообще никогда — только медленно снижаться. И метла «Чистомёт» никогда, вообще никогда не поднимается выше ста пятидесяти ярдов. Даже неисправная. Это её конструкционный потолок. А на занятиях с детьми дополнительно должно выставляться ограничение в десять-двадцать ярдов, в зависимости от опытности группы. В чём я не прав?

Хуч снизила тональность, но ответила твёрдо:

— Всё верно, мистер Поттер. В теории. А на практике мы имеем этот вековой мусор и ежегодное обещание подумать над данным вопросом. Возможно, хоть теперь мётлы заменят на что-то новое, но я уже ни на что не надеюсь.

Она посмотрела на меня.

— Успокойте вашу магию. Мы просто переволновались за вас.

Дробный ледяной перестук утих.

— Если для убеждения Попечительского совета потребуются мои показания — обращайтесь, — сказал я.

— Пойдёмте. Вам нужно попасть в больничное крыло.

* * *

В больнице нас встретила бледная Помфри. Помня, какое именно послание она услышала от нашего декана, я сходу выдал:

— Только растяжение запястья и ссадины. И возможный «пост-ступефай».

— На кровать, — строго скомандовала медик. — Роланда, можешь не ждать. Меня предупредили, так что это может затянуться. А у тебя там группа под дождём…

— Я всех отправила под крышу. Ладно, ухожу. Замёрзла, как собака.

Я присел на чистую простынь, прямо в грязной мокрой одежде. Замелькали пассы диагностических кастов.

— Мне сказали, что вы упали с большой высоты. Откуда «Ступефай»?

— Наша декан приголубила, — безразлично ответил я. Что за манера — вести долгую диагностику и неспешный опрос, не давая высушить холодеющую одежду?

— Поттер, с вами всё в порядке? — настороженно поинтересовалась Помфри. Я не стал отвечать. А, да пошло оно всё…

— Мне нужна помощь домовика Хогвартса, — произнёс я, прикрыв глаза.

Мгновенно появившаяся Фиби испуганно сложила уши и прикрыла рот ладошкой. Но опомнилась и дисциплинированно спросила:

— Что Фиби может сделать для молодого мага?

— Фиби, если тебе не сложно, высуши и подогрей мою одежду, — попросил я вежливо. — Сам я пока не освоил эти чары.

— Конечно, Фиби несложно.

Одежда мгновенно стала сухой, тёплой, чистой и выглаженной. Помфри дёрнулась — сушка сбила ей какие-то чары. Но я блаженно вздрогнул.

— Спасибо, Фиби, что бы я без тебя делал.

Домовичка счастливо улыбнулась и исчезла. Помфри посмотрела на меня — да, я понимаю, что эпитет «странно» звучит слишком часто, однако это опять было именно так — помедлила и продолжила диагностику.

Делала она её долго. Намного дольше, чем нужно для ссадин и растяжения. Конечно, кого я хочу обмануть — колдомедика спустя двадцать минут после первого судорожного оборота?

— Какая форма? — спросила она просто.

— Сова.

— Регистрировать будете?

— Да.

Собственно, поэтому я особо и не беспокоился, что Помфри меня раскусила. Регистрация в моём случае не вредила: сова, так же как, скажем, дворовая кошка или воробей — распространённые и неотличимые от местных животных формы, не дающие фору в деле моего опознания. А уж тот факт, что сов-сипух в Хогвартсе намного больше, чем кошек или даже воробьёв…