Кастелян (СИ)

Совы не обладают обонянием, аналогичным человеческому. Профиль чувствительности смещён в сторону запахов, сопровождающих совиную пищу, а не цветочных эфиров. Но ощущаемый сейчас букет не имел отношения к обонятельному эпителию или перьям-ресничкам вокруг клюва. Запах слышал мой разум.

Что-то такое я читал об аромате приворотных зелий. Что этот магический аттрактант не имеет собственного запаха, а для каждого человека пахнет так, как… вот тут моя дырявая память и заканчивалась. То ли зелье пахнет тем, что любит жертва; то ли тем, к кому привораживают; то ли тот, к кому привораживают, начинает пахнуть тем, что нравится жертве…

Впрочем, амортенция как таковая на меня сейчас подействовать не может: не тот возраст. Тут что-то не такое убойное и императивное. Зелье симпатии, дружбы, увлечения… Да чего гадать и время терять?

Я послал импульс и сжёг письмо, не вскрывая. Судя по двум состоявшимся беседам, почерпнуть что-то полезное из нашего с рыжей общения я вряд ли смогу. Ладно бы она ещё искренне была увлечена придуманным героем — тут можно было бы проявить участие и осторожно опустить девчонку на землю. Но мне не стесняясь показали, что Г. Дж. Поттер в планах Уизли — это инструмент по отрыванию голов мелким обидчикам. Для начала.

Рядом кто-то вздохнул. Оказывается, некоторое время вместе со мной на ветке сидела Шутиха. Странно, раньше она голоса никогда не подавала. Х-м… Кажется, патронусы умеют чуть больше, чем я думал…

— Оно пахнет тобой, Луна, — сказал я, надеясь, что не ошибся относительно её присутствия. — Уж не знаю, что это означает. Ты чего не спишь? Неужели нечего рассказать подушке?

— Хочу, чтобы рассказ вышел полным. А ты чего здесь?

— Обдумываю подарок для одной неспящей. А тебе чего не хватает для твоего рассказа?

— Да я… — Луна нерешительно замолчала. Я не торопил. — Я давно хочу попросить… Покатай меня, пожалуйста.

— Что, прости?

— Я… Я никогда не летала, Гарольд. Даже во сне. Почему-то… такое не снится.

— Эх… Извини, принцесса. Я сова, а не дракон, — я лихорадочно обдумывал, можно ли устроить Луне полёт на самолёте так, чтобы он не сломался ещё до включения двигателей.

Погодите, какой самолёт? А метла?

— Как ты с ним живёшь, Ночь? Всё надо разжёвывать, — Луна сокрушённо вздохнула. — Шутиху покатай, Гарольд. Я увижу её глазами.

— Как ты с ней живёшь, Шутиха? Никогда ничего толком не объясняет. Залезай.

Зайчиха абсолютно ничего не весила, но мне показалось, что меня крепко обхватили тёплые ладошки. Не заячьи.

— Видно нормально?

— Да!

— Поехали.

Я слетел с ветки. В голове раздался визг.

— Помедленнее!

— Медленнее нельзя, упадём!

— Тогда побыстрее!

— Этого — сколько угодно. Только, чур, глаза не закрывать.

— Не подсматривай!

Я поднялся повыше, чтобы совиная скорость была не так заметна. На какое-то время это помогло.

— Гарольд!! Ты специально, что ли, землю переворачиваешь?

— Извини, так выглядит любой поворот в воздухе. Ты на подошвы опереться не можешь, только на воздух сбоку. Главное, помни: земля незыблема и остаётся на месте, всё прочее только кажется.

Я проделал несколько лёгких виражей для демонстрации.

— Куда летим, босс? Ты мне обещала деревню показать.

— Позже. Дай мне освоиться.

Я покружил по окрестностям на высоте, после чего решил, что времени для осваивания совиного загривка потрачено достаточно.

— Перейдём к зрелищной части.

— Нет!

— Просто расслабься и наблюдай. Рискую я. Ты оцениваешь красоту.

Снижение к придорожным деревьям — и стремительный пролёт через ночные кроны, внезапно раскрывшиеся пропастью над речным обрывистым берегом. Круг над излучиной по высоте, снижение — и «бритьё» воды в сантиметре от спокойной поверхности. Река извивается, каждый поворот открывает новую картину. Добавим немного магии — и за нами поднимается ровный шлейф из поднятых брызг. Резкий подъём, разворот, спуск — и такой же проход по реке, но в обратную сторону, который открывает уже совсем другие картины. Быстрый пролёт сквозь прибрежный ивняк — и неожиданный выход на дом Уизли, с проходом впритирку к стенам внутри одного из «колен».

Восхищённо молчавшая, на последнем этапе Луна всё-таки взвизгнула.

— Фу! Ну зачем ты к «Норе» вылетел, а? Всё испортил.

— Нет. Она не хочет так называться, — задумчиво проговорил я, закладывая вираж вокруг дома. — Нарекаю тебя «Пьяный коленвал»!

— Не стоит так говорить, Гарольд, — серьёзно ответила Луна. — Уизли хоть и не самые приятные люди, но… Видишь, Джинни уже давно спит, а на кухне всё ещё свет горит. Молли работает. И огород у них ухожен — он их кормит. Курятник, сад… Хотя сад сильно запустили, когда старшие сыновья умотали из Британии. И поросят больше не держат.

— Всё равно не понимаю. Что мешает залатать эти дыры? Вот, они в Румынию этой зимой ездили. На порт-ключ деньги нашлись, а на пиломатериалы — нет?

— Не стоит считать деньги в чужом кармане.

— Да и ладно бы, но они ведь ко мне зачем-то лезут, вот в чём проблема. Так-то — сдались бы они, вместе со всякими Томасами и Джорданами.

— Напрасно ты так. У Джорданов старшая дочь нормальная, в Мунго работает.

— Вымыла бы профессионально своему брату язык с мылом.