Кастелян (СИ)

— Ладно, слушай минимальный ликбез. Культурные сорта винограда не могут существовать без регулярной подрезки. Вообще. Причина — очень быстрое разрастание побегов. В этом году — три, в следующем — десять, еще через год — тридцать и так далее. Побеги забирают на себя все питательные вещества, листьям не хватает света. Ягоды становятся мелкими и кислыми, весь сахар идёт в ботву. Очень быстро культурный виноград превращается в дикий, а далее зачастую чахнет и умирает.

— Ваши беседки, Гарольд, вполне могут быть увиты густой дикой лозой, — подытожил Невилл. — Но вот такие, крупные и сладкие ягоды там никогда не вырастут.

— Убедительно. И как часто нужно проходиться по лозе ножом?

— Секатором. Или «Секо». Если куст уже сформирован, подрезку делают не менее раза в год, осенью или весной в зависимости от того, какая зима. Это если урожай — один раз в год. И это минимум. Обычно подрезают ещё и летом — чтобы, исходя из положения завязавшихся гроздей и молодых побегов, специально направить больше питательных веществ в ягоды. А если ягод на кусте получается слишком много — удалить часть из них.

— Подожди. Кто-то специально удаляет часть завязавшихся гроздей, чтобы оставшимся досталось больше сахара?

— Я скажу больше. Для приготовления элитных вин лозу, бывает, специально заражают болезнями, которые прореживают число ягод в пределах одной грозди. Упрощённо говоря, весь куст целое лето работает для очень небольшого количества виноградин. Это позволяет не просто накачать их сахаром, но и насытить уникальным букетом, который потом перейдёт в вино. Вкус, аромат… те следовые примеси, которые и делают вино отличным от сладкого спирта — вот они при таком подходе сгущаются так, как никогда не происходит при самой правильной подрезке и удачной погоде. Но ягод получается совсем мало, да и больная лоза рискует погибнуть, поэтому такое вино стоит дорого и выпускается в небольших объёмах.

Я задумчиво выложил на стол «Календарь вертоградаря» и некоторое время молчал.

— Получается, следовать советам из книг мне нельзя. Или можно, но с большой оглядкой, предварительно проверяя на отдельных кустах. Ведь, если на моих кустах всё растёт без подрезки, то не испортит ли секатор работающую схему?

Невилл задумался.

— Нужно смотреть на живые растения. Без понимания, что вообще происходит и почему всё работает само собой, принимать решение глупо.

Для себя же я понял ещё одну вещь. Глупо задумываться о виноделии, если ты сам его не пьёшь. Вино может быть или «дорогим», или «кислым, как моча» — это всё, что я знал до сегодняшнего вечера от дяди Вернона. О том, что за абстрактный «букет» может вестись настолько драматическая борьба, я даже не догадывался. Ну и чего я собрался квасить в чанах, если не понимаю, что требуется взрослым ценителям благородного напитка?

Между тем, Невилл отщипнул и бросил в рот пару ягод. Прожевал, прикрыв глаза.

— Какой приятный вкус. Гарольд, ну вот почему в вашем винограднике всё так получается? И ягоды крупные, и много их, и тот самый аромат, о котором я говорил… Погоди, они что, магически активные?

— Да, совсем немного, — я глянул на ягоды вторым зрением. Они слегка светились глубоким светло-синим цветом. — Восстанавливают магию, но очень мало. Ничего особенного.

— Ничего особенного? — Невилл задумчиво посмотрел на меня. — Гарольд, тот стимулятор, что ты дал Грэйнджер… Ты… вы ним случайно лозу не поливаете?

— Нет. У меня… у нас его немного, на полив точно не хватит.

— Ага. А воду на полив вы откуда берёте?

— Из… скважины.

До меня внезапно дошло, что я не представляю, откуда вода поступает в скважину. Что там, на очень большой глубине?

— Так. Ты говорил о средиземноморском климате. Означает ли это, что рядом море?

— Океан, скорее всего. Я на большом острове.

— Еще и на острове. А вода из скважины — солоноватая?

— Нет. Пресная, очень вкусная. Не без минерализации, но не солоноватая.

— Странно. Рядом с морем обычно иначе.

— Скважина очень глубокая.

Невилл с сомнением покачал головой. Я же вспомнил, что избыток воды из фонтана по спиральному желобу стекает куда-то глубоко, под уровень колонного зала. Получается, часть этой воды и вправду может возвращаться на орошение?

Нет, не сходится. Поливом именно виноградников занимаются в основном дожди, а не я. К моему стыду. Когда я впервые появился в Замке, лоза на склоне пребывала в виде чахлых полузасохших кустов. Получается, она зазеленела и начала плодоносить сама собой? Я совсем за этим не следил. Обратил внимание на тот район «огорода», лишь когда появились свисающие виноградные гроздья. Но и потом у меня не сразу дошли до них руки — были дела поважнее.

— Ну, допустим, — очнулся от раздумий Невилл. — Гарольд… Не хотел говорить при Грэйнджер. По поводу твоего «стимулятора». Зелья, восстанавливающие магический резерв, известны, но варятся из недешёвых ингредиентов. А вот так, в виде обычной воды, которой не хватает разве что для полива… В общем, я бы следил за тем, кому и в каком количестве его показывать.

Я побарабанил пальцами по столу.