Кастор (СИ)

Прошло три месяца со дня крушения. Мы были очень взволнованы и с нетерпением ждали этого дня. Каково же было наше удивление, когда ни в первую, ни в последующие ночи нас никто не искал! Каждую ночь мы отправлялись на соседний холм и зажигали на его вершине большой сигнальный костёр, затем возвращались и зажигали костёр на своём холме. Мы ждали, забыв про сон, всматриваясь в звёздное небо и надеялись. Днём спали, залезая в нору, как прозвали своё убежище под землёй. Мы перестали охотиться, съедая запасы сушёного мяса, ибо были уверены, что со дня на день прилетит челнок и заберёт нас с собой. Однако дни проходили, а нас никто не искал. Небо было пустынным, лишь холодная луна безучастно смотрела своим жёлтым глазом.

К концу седьмых суток моё настроение упало настолько, что я готов был зареветь от отчаяния! Мы избегали смотреть друг на друга, по большей части молчали и всё ещё надеялись. Когда наступили 15-ые сутки, я понял, что просчитался. Либо мы ушли с намеченного курса, и корабль искал нас в другом месте, либо что-то произошло другое. В любом случае, мы остаёмся здесь на неопределённый срок и нужно просто мысленно принять это и не отчаиваться. Вечером я собрал своих друзей и вот что сказал:

- Друзья мои! Вы поддержали мою надежду выбраться отсюда. Мы много трудились, топливо для костров закончилось. Мы больше не будем зажигать их, потому что дрова нам нужны, чтобы обогревать нас по ночам, отпугивать зверей и готовить пищу. Я прошу вас не отчаиваться. Нужно верить, что когда-нибудь нас разыщут. Возможно, что-то произошло с кораблём, и помощь придёт позже. Я хочу, чтобы этот костёр горел каждую ночь до утра. Мы будем таскать топливо для него, даже если придётся нести его издалека. Мы будем охотиться, и приносить воду в лагерь. Завтра утром выйдем на охоту и пойдём к реке. Всё как обычно. Мы выживем.

Мои слова возымели эффект и мои друзья успокоились. Как обычно, кто-то из нас дежурил ночью, поддерживая огонь и затем его менял следующий. Утром мы встали, умылись и позавтракали тем, что было. Шёл 4-ый месяц пребывания в дикой саванне. У нас отрасли бороды и волосы, местами порвалась одежда, мы похудели и загорели, но наши глаза были полны решимости выжить. Выжить во что бы то ни стало! Ради жизни, ради мечты, ради семьи! Каждый думал о своём в это утро, уходя на охоту. Патроны были, а это главное. А когда кончатся, мы придумаем что-нибудь ещё. Главное не сдаваться. Солнце вставало из-за горизонта на востоке, и начинался новый день.

В тот день мы подстрелили травоядное животное с головой, напоминающей лошадь*. Не в силах унести добычу в лагерь, мы освежевали её на месте, вытащив внутренности, отсекли голову и голени, оставив только тушу, затем привязали к длинной палке и понесли, поочерёдно меняясь. Настроение поднялось, когда сварили большие куски мяса и наелись вдоволь. Исчезла напряжённость и плохое настроение, и мы стали непринуждённо беседовать, как раньше.

Гон, прежде молчаливый, рассказал о себе и своей жизни. Он одиннадцать лет работает охранником в исследовательских экспедициях, и ему было, что рассказать.

- Однажды, - начал он, - меня послали в экспедицию на далёкую планету, обнаруженную совсем недавно. С нами были несколько учёных и пятеро охранников. Прилетели. Оказалось, что там немного другая атмосфера, чем та, к которой мы привыкли. Есть азот, кислород, углекислый газ и ещё примесь некоего газа, от которого постоянно кружилась голова. Ты идёшь, а тебя пошатывает и порой земля уходит из-под ног. Поэтому мы брали с собой баллоны с кислородной смесью и время от времени прикладывались, чтобы подышать, пока не привыкли. Постепенно газ перестал действовать на нас и уже голова, если кружилась, то совсем немного. Но там было хорошо. Тоже богатая флора и фауна, но иного рода. Мы пробыли там три месяца, собрали богатую коллекцию образцов и покинули её. Потом я женился на ассистентке одного учёного из нашей экспедиции. Сейчас она там, на Вастомире, а я здесь.

Он замолчал и вздохнул. Стемнело и пора было ложиться. Каждый в эту минуту думал о своём, смотря на языки пламени, лижущие ветки и бросающие искры в ночное небо.

- А у меня осталась мать. Там, откуда я родом. К счастью наверное, я не успел жениться, - сказал Востур.

Разговор не клеился. Затемя сказал:

- Я хотел бы, чтобы эта ночь была последней. Чтобы проснуться завтра утром, сесть в челнок и оказаться на корабле. Это было бы волшебно! Ты веришь в чудо, Востур?

- Я? Нет.

- А ты, Гон?

Тот пожал плечами.

- А я верю. Ну ладно, разбудите, когда сменить нужно будет.

Я встал и направился к нашей пещерке, а Гон с Востуром остались у костра. Я шёл, а звезды шептали: «Верь, верь в своё счастье!». Завернувшись в шкуру, я закрыл глаза и тут же уснул.

* * *

Проснулся от того, что кто-то дёргал меня за ногу. Я никак не хотел просыпаться, так как видел чудесный сон, обрывки которого бесследно таяли по мере пробуждения. Голос моего друга был весел:

- Кор, просыпайся, твой черёд дежурить, вставай, лежебока! Давай, давай, вылазь! Дай другим поспать!