Кастро Алвес

У меня нет ни малейшего намерения написать критический очерк; я не буду вдаваться в исследования, был ли Кастро Алвес подлинным гением, действительно ли в его творчестве имеются те пресловутые «вечные ценности», о которых так любят болтать все литературные кастраты; актуально ли его творчество для нынешнего времени «с поэтической точки зрения» (ох, уж эти хозяева поэзии!) и, как кто-то уже написал, не представляет ли он «только исторический интерес». Я оставляю этот взрыв мелкого злопыхательства для критиков и модернистских поэтов (голоса их настолько слабы по сравнению с голосом Кастро Алвеса, что им только и заниматься делами подобного рода). Я хочу написать о Кастро Алвесе с любовью, как человек из народа о народном поэте, с любовью, которая приносит подлинное понимание и заставляет нас сильнее почувствовать все, что есть человечного и великого в поэте, — гораздо сильнее, чем это позволяют сделать трактаты поэтической теории, сколь бы объемисты они ни были, и архивы, как бы хорошо они ни были классифицированы. Так пусть вместе с историками-педантами гневаются и придирчивые критики. Кастро Алвес был вылеплен из другой глины.

ГЛАВА 1

Сын бури, молний брат родной!

Бросай свой клич грозе навстречу…

В суровом сертане, подруга, родилась эта великая любовь. Вдали от больших городов, на диких землях северо-востока возникали страсти, инстинкты и предрассудки. Вокруг простиралась каатинга[5] с редкими феодальными фазендами[6], по степи скакали всадники в кожаной одежде, повсюду с давних пор господствовал суровый закон сертана. Даже в наше время, почти через сто лет после истории, которую я собираюсь рассказать тебе, этот закон властвует в сердцах хозяев фазенд и в душах разбойников — кангасейро. Сертан рождал сильных, несгибаемых мужчин и прекрасных гордых женщин; даже в самой застенчивой душе самой скромной девушки, которая жила, скрытая до поры в тиши каза-гранде[7], попыхивали всепобеждающие страсти. Робкие женщины сертана, когда наступала пора любви, становились сильными, как Юдифь, отважными, как храбрейший из кабр. Такими их делает каатинга — эти бесконечные заросли кустарника, который даже нельзя назвать растительностью, ибо это просто колючки, раздирающие ноги, руки и грудь.

Тот, кто родился в каатинге и с первых же дней слышал в густых сумерках печальное мычание быков, кто рос, увлекаясь нескончаемыми рассказами о кангасейро, наблюдая за дуэлями на кинжалах, видя, как укрощают диких быков, и познавая, что жизнь для того и существует, чтобы прожить ее храбро, тот, кто жил повседневным героизмом сертана, тот способен был даже восстать, подняться на борьбу против сурового закона сертана.

У жителей сертана сила любви соединяется с силой, идущей от дикой, неукрощенной человеком земли. Здесь рождаются знаменитые кангасейро и героические женщины, которые во имя любви жертвуют всем — очагом, семьей и своей честью. Здесь родилась Порсия — та, что погубила себя из-за любви к Леолино, героиня самой трагической любви сертана. Здесь родились Кастро, Кангусу, Моура и Медрадо, хозяева сертана и блюстители его закона. Здесь родился и Кастро Алвес, сын Клелии Бразилии — сестры Порсии. Тот, кому предстояло воспеть одну за другой красавиц сертана и чувства сертанежо[8], появился на свет, когда трагедия его тетки уже подходила к концу.

Кастро Алвес рос в годы, когда вокруг бушевали кровавые страсти, вызванные любовью Порсии и Леолино, презревших законы общества и бросивших вызов предрассудкам. Весь край каатинги от Парагуасу до Сан-Франсиско сотрясался от мстительных выкриков семейств Кангусу и Кастро; топот коней в ту пору всегда предвещал начало перестрелки.

Кастро Алвес рос в годы, когда свободная любовь восстала против законов сертана.

В каза-гранде, где он появился на свет, об этой трагической истории говорили мало. Однако ее отражение можно было прочесть на мрачном лице деда, майора Силвы Кастро, увидеть в слезах Клелии, склонившейся над колыбелью ребенка, в морщинах, прорезавших лоб отца, доктора Алвеса, услышать в отчаянных криках Порсии, запертой, как пленница семьи, в своей комнате. Все в детские годы Кастро Алвеса напоминало ему о законе сертана, который каждый должен соблюдать под страхом смерти.

Много лет понадобилось людям, чтобы создать этот закон. Прежде они жили свободными на свободной земле, их любовь не сковывали цепями, и никто не вставал на ее пути. Закон существовал в городах для цивилизованных людей, где в нем была необходимость. Однако постепенно разрастались фазенды, накапливались богатства, и люди принесли свой закон из городов в сертан. В течение многих лет миссионеры проповедовали его народу наряду со словом божиим, пока не приковали к нему сертанежо. И горе тому, кто нарушал этот закон! Ему грозило жестокое наказание.