Читаем Кастро Алвес полностью

«Женщина моей любви» называл он Эужению. Он полагал, что не только чувства, но и душа любимой приходила в волнение от соприкосновения с его любовью.

В эти часы, когда он не видел печали на ее лице, она по-прежнему казалась ему и возлюбленной и женою. Он не знал, что, когда Эужения «смеется, вздыхает, рыдает, томится и плачет», сердце ее не принимает участия во всех этих переживаниях.

Однажды он нашел ее спящей в гамаке, она выглядела беспомощной, и это совершенно преобразило ее. Он увидел ее невинной девочкой, в его грезах играющей с полевыми цветами. В то время когда она ему изменяла и причиняла столько горя, он, одурманенный страстью, видел в ней цветок чистоты;

В саду меж цветов ты дремала,Качаясь на дне гамака.Волос твоих прядь ниспадалаИ нежно касалась цветка.Любуясь той странной игрою,Не в силах был взгляд оторвать.Мне девочкой вдруг озорноюПредставилась милая прядь.

Такой он еще ощущал ее в последние месяцы своей безумной любви. Она в душе и, возможно, из сострадания к себе пыталась преуменьшить эту любовь, которая была для него жизнью. Ежедневная мелкая ложь, постоянный обман, ссоры привели к тому, что страсть печально умирала. Но поскольку он любил ее сильно и искренне, даже то, что было в ней самого дурного, не могло лишить красоты и блеска' эту любовь, которая свела с ума и лишила жизни величайшего поэта американского континента. Этой любви Кастро Алвес отдал свою жизнь.

Но однажды он узнал про существование соперника. Сказал ей об этом, и она, не будучи в силах вопреки всему видеть его страдания, велела ему уйти из ее дома. И он ушел к смерти{85}.

Что ему теперь оставалось? Его ночи бессонны, голова горит и не находит места на подушке, глаза не закрываются, они видят тень любимой в каждой детали комнаты, где она незримо присутствует в каждую минуту этой нескончаемой ночи. И он молит, чтобы сон смежил ему веки, избавив его от этих страданий. Этот последний период пребывания в Сан-Пауло был для него самым тяжелым, подруга. Что с того, что все были добры и ласковы к нему? Что ему помогли сдать экзамены, которые оказались под угрозой, потому что он не посещал занятий?{86} Какое это имеет для него значение, раз Эужения ушла? Если бы ему хоть удалось заснуть.

О сон! Мне веки ты смежи!Смири тревогу и томленье,Пошли желанное забвенье —Бальзам для страждущей души…Я злобным роком разлученС моей возлюбленной прекрасной.И день постыл теперь мне ясный,Отрадней ночь и сон.О милый сон, скорей придиИ затумань мое сознанье!От жгучих мук воспоминаньяМой бедный ум освободи!

Ночи бессонницы, кошмарные дни. Он уезжает на охоту, в лесную глушь, далеко от всех, он остается наедине с природой, которая тоже была его музой, но никогда ему не изменяла.

И вот однажды, подруга, в конце этого, столь славного и заполненного столькими страданиями года, с ним произошел несчастный случай. Когда он перепрыгивал через ручей, ружье выстрелило и ранило его в ногу.

Рана оказалась тяжелой, его отвезли в дом доктора Луиса Лопеса дос Анжос, где Синья сделалась его преданной сиделкой. И даже когда его перевезли в студенческое общежитие, она последовала за ним, не оставила своего больного. И друзья — Руй Барбоза, Жоаким Набуко, Бразилио Машадо, Карлос Феррейра, Пауло Родригес, падре Шико и многие другие не отходили от его изголовья. У него открылось сильное кровотечение. Весть о том, что он в тяжелом состоянии, облетела весь город. Все приходят навестить его, не появляется только Эужения. Она знает, что он страдает из-за нее, но у нее не хватает мужества увидеть, как он мучается. Шесть месяцев жизни, которую нельзя назвать жизнью… Шесть месяцев, в течение которых состояние раны все ухудшалось, а потеря крови и сил все ослабляли легкие поэта. У него пошла кровь горлом, и только нежное отношение друзей, ласка Сан-Пауло спасают его в ту ночь. Лишь Эужения к нему не приходит:

И нету дружеской руки,И нет защиты и опоры…{87}

Вокруг его постели — самые известные люди факультета права, которые вскоре станут самыми знаменитыми людьми Бразилии. Но только Эужения могла бы заставить его подняться, только она могла бы вернуть ему снова здоровье. Ибо он чахнет от любви, подруга.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное