Катаев. Погоня за вечной весной

Недаром Бунин говорил о «нынешних молодых людях». «Только цинизмом среди них и не пахло, — вспоминая тогдашнюю «творческую молодежь», как бы возражала Бунину в своих воспоминаниях Надежда Мандельштам. — Во всяком случае, никто из тех, кто стал художником, циником не был, хотя и повторял любимое изречение Никулина[16]: “Мы не Достоевские, нам лишь бы деньги…” Действовала своеобразная авангардистская, как я бы сказала по-современному, жеребятина». «Здоровые голодные ребята, мы были злы, веселы, раздражительны… — рассказывала Аделина Адалис. — Что скрывать! Нас томили голод, зависть к богатым, хитрые планы пожрать и пошуметь за счет презираемых жертв… Нас томила неимоверная жадность к жизни, порождающая искусство».

Сколь немногие могут жить по совести, вопреки выгоде и соблазнам, не уклоняясь ни влево, ни вправо и веруя в Промысел. И сколь внезапно обманчив может оказаться этот выбор. Катаев, чья вера в смысл жизни треснула в Первую мировую, переживал из-за человеческой бренности, и в этом, равно как и в наслаждении «земным, слишком земным» он мог лишь укрепиться, общаясь с Буниным.

И еще. Не надо думать, что Катаев не пытался ободриться тем или иным «проектом России». Наверняка вся эта каша из властей и армий вызывала у него юное литературное любопытство.

Всю свою жизнь он находился в идейном развитии, которое (так получалось) совпадало со сменой исторических декораций. Искал во всем прочность, положительное зерно, что-то плюсовое.

Людям свойственно грубо и поспешно судить о времени, когда они не жили, и о людях, тогда живших. В чем-то все времена и мотивации похожи, но еще более сходны нетерпимость и неспособность различать полутона. В фейсбуке и «живом журнале» несколько раз вспыхивал костерок полемики по поводу Валентина Петровича, и каждый раз, читая резво-недобрые реплики, хотелось спросить: кто вы такие, чтобы его бранить? Что вы о нем знаете? Посмотрите на себя.

Людям нужны банальные и стройные концепции, а мир полон несоответствий, конфликтов, абсурда. При этом смена представлений часто происходит в одних и тех же головах.

Почему случилась революция? Чем была Гражданская война? Кого интересуют глубокие ответы…

Кто-то видит в красных лишь «мировой интернационал разрушения», кто-то в белых — «пособников интервентов»…

Возьмем простейший вопрос, из-за которого Максим Горький метался от испуганного отрицания большевиков до их полной поддержки: что есть большинство? Дикари, громилы, темная вода, до поры сдерживаемая ледком? Но это те самые простые люди, к которым обратились христианство и ислам. Ведь устранение сегрегации — путь человеческой истории, и Америка признала своих чернокожих равными белым, а значит, что? А значит, в битве солдат с офицерами, городских окраин Одессы с ее зажиточным центром не могли не победить солдаты и окраины.

Советская власть, что бы ни говорили, — это захват низами власти и столиц. Именно поэтому «сменовеховцы», вглядываясь из эмиграции в красную Россию, называли ее «новой Америкой».

Мне важно не нагружать героя книги и читателя готовыми концепциями. У меня нет заранее известного ответа: кто такой Катаев? — пока я пишу эту книгу.

Не знаю, появится ли окончательный ответ.

У КРАСНЫХ

Тем временем в «Одесских известиях» появился приказ о мобилизации всех бывших офицеров, и тогда же, в мае 1919 года, Катаева забрали в Красную армию. «Служить пошли все», — отрезал он в «Записках о гражданской войне».

Дальнейшее описано в этом его очерке и не только.

Если смотреть даты, о которых говорил Катаев — прибытие в Александровск, в Екатеринослав после еврейского погрома, выступление свеженазначенного Ворошилова («луганский слесарь»), Синельниково и мятеж махновцев, Лозовая и бой на Лозовой, — все четко рассчитывается по календарю, включая Троицу 1919 года, о которой говорится в очерке 1930 года «Пороги» и рассказе 1951 года «Поездка на юг» (кстати, несмотря на большевистский атеизм, «ветви украшали по случаю Троицы вагоны»).

В «Порогах», вспоминая пребывание в Александровске, он признавал отсутствие у себя и намека на удаль: «Настроение у меня было подавленное… Будущее казалось мрачным, настоящее — безвыходным».

Если почитать архивы воюющих армий, везде одно и то же: дезертирство, нехватка патронов и ружей, проблемы с артиллерией, отсутствие грамотных солдат, а у Красной армии еще и командиров. По дороге половина личного состава дезертировала, пропивала башмаки и гимнастерки, а в бою другая половина перебегала к противнику. Каково это было: русскому стрелять в русского, с легкостью меняя сторону, по сути, стреляя в себя самого?

В бой гнали под угрозой расстрела. Тебя ловят, ставят под ружье, ты сбегаешь, тебя опять ловят и опять под ружье…