Катафалк дальнего следования [Сборник]

– Зато Татьяна, по всей видимости, знала, – покивал Гуров. – И устроила весь спектакль с расстегнутой блузкой и расцарапыванием щеки для одного зрителя – для Ирины, которая как раз вышла покурить на углу парковки.

– Да, она артистка была хорошая, – согласился Ди Маджио.

– Так что там было дальше?

– На следующий день она подошла ко мне и сказала, что пошутила. Сказала, что все стерла. Извинилась. Мы помирились. Все было отлично до… до того дня.

– Она обманула?

– Да. Она не стерла запись. Просто нашла, наверное, еще кого-то, кто ей приносил наркотик.

– Ну да, ну да, – пробормотал Лев Иванович, но, заметив, что итальянец смотрит на него, сказал: – Вы рассказывайте, не обращайте на меня внимания.

– Вечером в тот день она позвонила мне и сказала, что я должен принести ей денег срочно. И включила запись. Чтобы я знал, почему нужно принести денег. Я испугался. У меня были деньги. Но давать их на наркотики… Я думал поехать к ней и пробовать уговорить отдать мне запись. Я поехал и даже вышел из машины и подошел подъезд… Но оказалось – это не тот подъезд, и я вышел и сел на лавка. Мне надо было подумать. Я не знал, как мне к ней идти. Там был муж, и я не хотел Таня компрометировать. Думал, вызвать ее вниз и поговорить. Но она могла не брать с собой телефон. Я не знал, как мне поступать. В конце концов я успокоился. Решил поговорить завтра, встал и ушел… Уехал домой. А утром…

– Утром узнали об убийстве, – задумчиво произнес Лев Иванович. – Но то, что вы сидели на лавке возле дома и не поднимались в квартиру Вершининых, подтвердить некому.

Гуров искоса глянул на Ди Маджио. Фотограф сидел, опустив голову и плечи, и в волнении покусывал нижнюю губу. Внезапно лицо его просветлело.

– Меня видел один человек. Он может подтвердить! Он был выпивший, вышел из подъезд и сел рядом со мной. Он со мной говорил. Он может меня вспомнить… Наверное, – добавил итальянец уже неуверенно. – Столько времени прошло…

– А вы сами могли бы этого человека сейчас узнать? – усмехнулся Гуров.

– Да, я мог, – с энтузиазмом ответил Данте. – Я фотограф. У меня хорошая память на лицо!

– Вы сказали, что человек вышел из подъезда и был выпивший. От него пахло алкоголем? Сильно?

– Да, наверное, выпивший, мне так показалось. Он что-то бормотал, потом спросил меня, сколько времени сейчас. Я отвечал. А потом он говорил что-то насчет коварства женщин…

– М-да. – Гуров встал и протянул руку итальянцу. – Что ж, давайте сделаем так. Вы пока что никуда не выезжайте…

– Мои родители у меня в гостях, приехали на Рождество, – смущенно перебил оперативника Ди Маджио.

– Ах да! Вы католик? Тогда с Рождеством вас. Но все равно никуда не пропадайте. Можете понадобиться. Вдруг нужно будет найти вашего собеседника, чтобы он подтвердил ваше алиби.

– Да, конечно. Я готов. – Итальянец крепко и, как показалось Гурову, с благодарностью пожал ему руку. – Мой телефон – он у вас есть?

– Да, есть, – ответил Гуров.

Ди Маджио проводил полковника до машины. Он стоял на улице без верхней одежды и смотрел на Гурова, пока тот не уехал. И было в его взгляде, случайно пойманном Львом Ивановичем, столько грусти и отчаяния, что полковник подумал: «А ведь он тоже любил Татьяну. По-настоящему любил».

Глава 17

Вернувшись в управление, Гуров застал в кабинете только Станислава Крячко. Тот сидел за столом и внимательно рассматривал что-то на фотографиях. Папка с делом по убийству Вершининой лежала рядом с ним раскрытая.

– И что ты там нового нашел? – поинтересовался Лев Иванович, подходя к столу Крячко.

– Да вот, смотрю фотоснимки кадров с видеозаписи с камеры, установленной у подъезда. Пытаюсь найти что-то, за что можно зацепиться. – Крячко поднял голову и посмотрел на Гурова: – Рассказывай, что там у тебя с этим фотографом?

Лев Иванович сел по другую сторону стола и подробно рассказал о своем разговоре с Ди Маджио.

– И вот понимаешь, какое дело – я ему верю, – подвел он итог своему рассказу. – Что-то говорит мне, что это не он убил Татьяну Вершинину.

– Отчего такая уверенность? Опять сыщицкий нюх? – спросил Крячко. – Нюх, конечно, дело хорошее и редко нас с тобой подводит. Но все как-то в рассказе этого фотографа зыбко и неконкретно. Так мне кажется. Какой-то выпивший видел его, когда он сидел на лавочке. И это алиби? А где гарантия, что итальянец не сидел на этой лавке уже после того, как убил Вершинину?

– Понимаешь, какое дело, – стал объяснять Гуров. – Если судить по распечаткам с телефона Вершининой, то Ди Маджио ей в этот день вообще не звонил. Звонила ему она. Откуда он мог знать, что мужа Татьяны нет дома?

– Так, может, она ему и сказала, – предположил Крячко. – Приезжай, мол, привози деньги, муж как раз только что хлопнул дверью и ушел.

– Нет, – не согласился Лев Иванович. – Не успел бы фотограф за столь короткое время приехать неизвестно откуда, пройти в квартиру, убить Татьяну, вытереть все следы, а потом… Что же он потом сразу тогда не уехал, а уселся на лавку?

Крячко потер подбородок в задумчивости и ответил: