Катаклизм (СИ)

Этот жест значил для нее очень многое. Ей было стыдно, она чувствовала себя виноватой, но Винтер все равно протягивал ей руку, предлагая продолжить путь, как не в чем ни бывало. Это была та черта, которая так сильно отличала его от других людей. Он изначально не держал на нее зла, потому что знал, что она раскаивается. Да даже зная, что она не раскаивается за свои дела, Винтер не смог бы просто оставить ее одну.

Потому что она была для него особенной.

— Отвратительные прозвища, ты бы еще «предвестников темного солнца» вспомнил… — засмеявшись, сказала Элеонора. — Мерзость, и ты собирался меня этим переманить?

Винтер вот-вот собирался убрать руку, но вопреки своим словам, Элеонора в одно мгновение обняла его вокруг шеи так, словно собиралась задушить — но все было в меру, поэтому жизни Винтера ничего не угрожало. Поначалу он, откровенно говоря, ничего не понимал, но, в конце концов, все же позволил себе приобнять ее со спины.

— Магия стремительно исчезает, поэтому просто Винтер и Элеонора, никаких прозвищ, понятно?.. — тихо проговорила она, не отпуская Винтера ни на мгновение из объятий.

— Ладно. — Счастливо улыбнувшись, согласился он. — Теперь я не смогу разорваться надвое, поэтому постарайся больше не убивать меня в кульминационный момент.

— Зависит от того, как ты будешь себя вести… — отпустив Винтера, сказала она.

Счастливое лицо Элеоноры сменилось на лицо удивления, когда она увидела, что по щеке Винтера стекает слеза. Сначала она подумала, что это ему от нее досталось, но на самом деле все было куда более очевидным: эта слезинка была его собственной.

— Не плачь, Винтер… — сложив руки за спиной, умиротворенно сказала она. — Тебе не пристало.

— Мне не хватало тебя, — вытерев слезу, Винтер с облегчением выдохнул. — Элли.

— Мне тебя тоже, — глаза Элеоноры вновь засияли как должно. — Винтер.

Глава 8 — Катастрофа загробного мира

— Авелина. — Заговорил с ней нежный, так хорошо знакомый, но давно забытый женский голос. — Мы тебя ждали.

Несмотря на то, что прошло много лет, это место Авелина не могла забыть — ее уютный дом, еще с тех времен, когда она жила со своими родителями на севере. Не приемными родителями, которые подобрали ее после исчезновения, а ее родными, которых она и лишилась в тот момент, когда само время и пространство исказилось у нее под носом. Она исчезла во временном разлом еще будучи ребенком, даже не подростком.

Родители любили ее так, что другие могли ей позавидовать. Именно поэтому, в глубине души, ей всегда хотелось узнать, что произошло с ними после ее исчезновения. Но она не могла попросить Винтера помочь ей с этим, потому что боялась узнать правду — ведь велика вероятность того, что они просто свели счеты с жизнью после того случая. Это необязательно единственный правдивый вариант, но Авелина боялась, что он таковым будет. И хоть интерес в ее душе не переставал угасать, она оставалась в неведении.

И вот сейчас, она оказались дома, на кухне, с отпавшей челюстью — потому что она не могла поверить, что это происходит на самом деле… как будто все то, что произошло у нее в жизни, оказалось большим дурным сном, и теперь она наконец-то проснулась. У Авелины не было слов, которые она могла подобрать, чтобы ответить своей матери. Отец сидел за столом, медленно поедая свои любимые булочки, а ее мать медленно наливала чай не в три, но в четыре кружки, что намекало собой на то, что здесь есть еще один.

— К тебе там пришли… — обратился к ней отец, кивнув в сторону двери. — Он тоже ждет.

Ничего не ответив, и даже не подав знак жестом, Авелина, как настоящая невежа, молча пошла вперед, к двери, на которую указал отец. Чай с родными — это, конечно, хорошо, но кто же мог придти к ней в такой момент? У нее ведь и друзей толком тогда не было.

Потянувшись к дверной ручке, Авелина обратила внимание на то, что она была значительно выше предполагаемого ею роста, а так же ней красовалось не привычное для нее белое платье, а черная гвардейская форма с кожаными перчатками. Но она не остановилась и открыла дверь, после чего все окончательно встало на свои места.

За дверью ее ждала темная бездна, в центре которой ее ждал Август, стоящий на месте. Это точно был Август, она узнает его из тысячи по одному лишь образу — а тут на его спине еще и висел императорский плащ, который он хоть и надевал лишь несколько раз, но являлся важной его частью. Ведь именно плащ, помимо отсутствующей короны, символизировал собой то, что перед ней стоит настоящий император из столицы.

Авелина зашла в пустоту, и дверь за ее спиной тут же исчезла.

Кожа Августа была бледна, а глаза горели еле заметным кровавым огоньком, характерным для вампиров. Он смотрел на кровавую луну, которую можно было заметить над головой — словно здесь, в бездне, было настоящее небо как в реальности. Но стоило Авелине подойти немного ближе, как внимание императора перебралось на нее.