Катаклизм (СИ)

Я почувствовала злобу, скорбь, и одиночество… я злюсь на него за то, что он в последний момент сдался и свалил все на меня, подарив мне шанс стать чем-то большим, чем просто его врагом, без которого он просто не мог существовать. Я скорблю о том, что Винтера больше нет, по-настоящему нет. Я чувствую себя одинокой, потому что теперь я одна. И в мире нет никого, кто может заменить его. В мире нет никого, кто поймет, что в моей темнейшей бездне есть желание, нечто, что заставляет меня стремиться к тому, чтобы обрести человечность.

Мир вновь затрещал по швам, и мы даже не заметили, что не осталось ничего, кроме злосчастной скалы… и та вдали уже распадется, оставляя за собой то самое ничто, перед которым я бессильна. Все вокруг меня было моей противоположностью — меня окружала не тьма, но свет, в котором, тем не менее, ничего не было. Для меня это было парадоксально, потому что в моем понимании пустота, или же ничто, должно быть тьмой.

Я развернулась и направилась к вершине скалы, оставив Винтера позади. Задумавшись, каким человеком я могла бы быть, я представила на себе темный доспех, который все это время носил на себя Винтер, и части которого встречались мне по пути наверх. Латный, но в то же самое время весьма подвижный, с вставками чешуйчатой кольчуги, которые и позволяли ему оставаться быстрым, несмотря на столь внушительное облачение. Я вспомнила прекрасные локоны Элли, его спутницы, которой уже не было с нами — ее длинные, завораживающие белые волосы, под стать пустоте, окружающей меня.

Этот доспех, и эти волосы — это то, какой я видела себя сейчас. Я не могла представить своего лица, как бы мне ни хотелось. Единственное лицо, которое у меня было — это искривленная, ужасная гримаса, пылающая красным огнем ненависти. Но вместо полной «картины», я предпочла оставить лишь глаза. Кроваво-красные пылающие глаза.

Дойдя до конца, я взглянула вдаль, туда, где лежал Винтер, и обнаружила, что там уже ничего нет — мир рассыпался. Скала совсем скоро исчезнет, и я, скорее всего, исчезну вместе с ней. И если бы я была тем, кем я была изначально, а именно магическим существом, лишенным какой-либо человечности… я бы сейчас не сделала ничего.

Но сейчас, я была Сингулярностью, я была личностью. И я уже приняла свое решение.

Время-пространство исказилось, и я исчезла.

Интерлюдия — Катастрофа Авелины

Спустя час после исчезновения магии.

Проигрывать — это всегда горько. Но бывают случаи, когда тебя буквально разрывает изнутри из-за проигрыша… когда все твое нутро вопит от того, насколько несправедливое поражение пришлось встретить. Похожее чувство испытывала Авелина, хоть у нее и не было возможности выразить это в эмоциях, потому что сразу после «проигрыша» ее жизнь закончилась довольно молниеносно, не давая ей шанса на хоть какое-то подобие мести.

Меч лишил ее глаза и руки, а сильнейшее заклинание обратило ее магический потенциал в ничто. Без магии, она была всего лишь девочкой, не способной дать какого-то реального отпора столь могущественному противнику — Элли, Элеоноре… той, кого она некогда считала своим идолом. До самого конца, она пыталась отомстить за Августа — императора, который был так важен для нее. Возможно, если бы ярость и горе не затмили ее разум, она смогла бы выйти победителем из той ситуации, но сейчас думать об этом было слишком поздно.

Будучи разбитой в пух и прах, все, что сейчас могла Авелина — это валяться во тьме, ощущая, как эта самая тьма медленно поглощает ее. Она знала, что ждет человека после смерти. Прокручивала в своей голове варианты о том, что будет с ней, когда она умрет… но теперь, когда магии больше нет, а вместе с этим нет и места, куда могут уйти души погибших людей… она не знала, что ей делать.

— Ты ведь веришь в существование божеств, не так ли? … — обратился к Авелине голос во тьме. Голос, который был так сильно знаком ей, но в то же самое время не был похож ни на один, что ей довелось услышать до этого. — Так, где же твой Бог, Авелина? Неужто он не услышал твои мольбы?

— Возможно, я была самой большой грешницей во всем мире… неудивительно, что на мои мольбы никто не ответил. Да и, сказать по правде, не молилась я… сомневаюсь, что после произошедшего остался кто-то, способный помочь мне.

— И ты даже не будешь задавать вопросов? — с удивлением спросил голос. — Не спросишь, кто я? Не спросишь, где ты находишься? Что с тобой случилось?

— Зачем мне спрашивать то, на что я заранее знаю ответ?.. — Авелина закрыла глаза и вдохнула, что было сил. Она не почувствовала привычного воздуха, да она и вовсе не была уверена, что ей удалось что-либо вдохнуть, ведь ее тело как никогда раньше находилось близко к понятию «мертвое». — Я мертва.