Катаклизм (СИ)

Элеонора оказалось первой и единственной, кто оказался в храме, в который они изначально направлялись. К сожалению, на всех остальных заклинание времени-пространства сработало намного хуже, чем предполагалось, поэтому они оказались дальше от своей предполагаемой цели… ну, раз уж ее все же выпустило наружу из пустоты, значит, остальных тоже, а потому волноваться было совсем не о чем. Маловероятно, что их кто-то поджидал здесь, в заброшенных землях.

Она гордо спускалась с башни, на которой только что поставила маяк для Сингулярности. Теперь оставался лишь маяк в императорской столице, где они должны будут встретиться с Авелиной… с ней или без, они должны закончить магический круг и придумать, что можно сделать со всей магической энергией, которую они соберут. Элеонора сомневается в том, что у них в принципе получится решить все здесь и сейчас… возможно, они станут такой же реальностью, которая пожертвует своим существованием ради того, чтобы в другой реальности получилось что-то большее.

Ну, в любом случае, для начала нужно было встретиться с остальными… подождать их в храме было наилучшим решением, потому что они в любом случае должны были сюда придти. Поэтому, спустившись на первый этаж, она решила приметить для себя удобную скамейку в зале, на которой она сможет полюбоваться разрушенными и не очень витражами, находящимися в храме. Изображения на этих витражах сильно отличались от того, что ей в принципе доводилось видеть, что еще раз говорила о том, что она принадлежит совсем другой реальности… ну или о том, что этот континент уникален.

Вопреки всему, Элеонора на первом этаже обнаружила то, что заставило ее вытащить меч смертных и встать в боевую стойку, приготовившись к предстоящему сражению. Перед ней стояла тень, перемешанная с костями, имеющая волчий череп вместо лица… Элеонора поняла, что это та самая тень, что принадлежала Эмбер, но она… была другой, хоть и визуально почти что не отличалась. И все, что эта тень делала… это протягивала ей предмет. Она не сразу поняла, что именно в руках оно держало.

Пожиратель протягивал ей перчатку, принадлежавшую Винтеру. Когда Элеонора поняла это, ее глаза заполнились страхом и печалью… если Пожиратель протягивает ей эту перчатку, перчатку, в которой было заточено то, что осталось от сингулярности Винтера… это могло означать лишь то, что самого Винтера уже нет в живых. Ведь он ни за что не отдал бы свою перчатку просто так, тем более духу Пожирателя, чудовищу.

Элеонора молча подошла к тени и забрала перчатку из его рук, взглянув в его янтарные глаза. Пожиратель был чудовищем, но даже ему сейчас было не по себе… ему было жаль Элеонору, жаль смотреть на то, как она осознает, что Винтера больше нет в живых. Но вместе с этим он почувствовал, что его сильно тянет к доспеху Элеоноры… когда она оказалась так близко к нему, он начал понимать, что ее доспех… кажется ему родным..

Протянув руку, и, дотронувшись до наплечника Элеоноры, Пожиратель растворился, поглотив самого себя и отправившись в оболочку ее доспеха. Элеонора принадлежала другой реальности, в которой вещи пошли совершенно иным образом… и все же были моменты, которые связывали этот мир и мир Элеоноры. И одна из таких вещей… существование Пожирателя. Там, в своем мире, дух Пожирателя превратился в ее могучий доспех, поддерживающий жизнь Элеоноры до самого конца. До момента, пока она не исчезла из своей собственной гробницы, в которой она сама себя и заточила.

— Рано или поздно, он бы все равно погиб, ты знаешь это… — заговорил с ней Пожиратель в ее сознании. — Но мне… мне искренне жаль, моя королева.

С ней говорил не Пожиратель, который принадлежал Эмбер, но Жнец, Пожиратель из другой реальности, реальности, принадлежавшей Элеоноре. Он слился с ее доспехом и позволил самому себе из другой реальности вновь ожить, став доспехом Элеоноры.

— Да, нам всем суждено погибнуть, но… — Элеонора крепко сжала меч, стиснув зубы от обиды на мир, образовавшейся в ее душе. — Я не думала, что это будет вот так. Я ведь… я даже не смогла попрощаться с ним… не смогла обнять его, когда ему было больно…

— Больно было недолго, он умер очень быстро… — левая перчатка Элеоноры растворилась в тень, и доспех поглотил перчатку Винтера, после чего та слилась с доспехом воедино. — Я стану твоим щитом и мечом, твоим проводником ненависти… — сказал ей Жнец, после чего от доспеха Элеоноры пошла кровавая дымка. — До момента, как мы с тобой падем.

Вены на лице Элеоноры покрылись тьмой, что было отчетливо видно на ее бледной коже, а ее глаза, как только она позволила себе моргнуть, запылали кроваво-красным огнем, который уже нельзя было назвать легким свечением. Ее глаза превратились в два пылающих шара, в которых и вправду можно было сгореть, если долго на них смотреть.

— Нет такого врага, которого мы с тобой не сможем победить… — холодно сказала Элеонора, будто растеряв свои эмоции. — Если я и паду, то заберу с собой весь мир… а заодно и того, кто сделал это с Винтером… того, кто посмел убить моего короля…