Катакомбы

— Давай не будем делиться на твоё — моё, и перекладывать ответственность. Давай всё будет наше. Мы вместе решили что поедем, и что делать дальше решать должны тоже вместе. Вот если окажемся неспособны договориться, вот тогда уже будем думать, что делать и стоит ли быть нам и дальше вместе. Но пока что, вроде бы получалось, — сказала Мина.

— Хорошо, — с готовностью сказал Вик, — вместе, так вместе, я этому даже рад! Теперь я буду высказываться по поводу всех наших дальнейших планов наравне с тобой.

— Ой, как будто ты до этого молчал, — сказала Мина, подошла к нему, и, взяв за грудки правой рукой, притянула к себе и чмокнула в щёку, шепнув при этом, — ты главное не переусердствуй.

Вик несколько растерялся от такого поворота, раньше Мина так никогда не делала, но воодушевлённо сказал:

— Значит, мы принимаем коллективное решение двигаться дальше, правильно я говорю? — и он ей широко улыбнулся.

— В целом правильно, но звучит как издевательство, над этим нужно ещё поработать, а вообще, ход моих мыслей ты понял верно, — Мина тоже улыбнулась, запрыгнула на повозку и уселась на козлах, — залезай, если не хочешь догонять! — и она тронула лошадь.

Рыбу заперли в той же клетке, где сидел Руди, когда попал на Левиафан. Но тот, как и предыдущий постоялец, совершенно не расстроился, а даже обрадовался. Когда Сан Саныч спросил его, почему он улыбается, Рыба ответил:

— Видишь ли, многоуважаемый, я прошёл через огонь и воду, и после того, как вы меня обнаружили на своём корабле, события могли развиваться гораздо хуже. Например, меня могли выбросить за борт. Зная ваш коллектив, хотя и не весь, я надеялся, что здесь доминируют другие моральные установки, но риск всё равно был.

— Он есть и сейчас, — сказал Сан Саныч, — мне не нравится, что ты здесь, к тому же у тебя плохая репутация. Мы не принимаем в команду случайных людей. А ты как раз квинтэссенция случайности. Тебя сюда никто не приглашал.

— И всё же, я могу оказаться полезен. Возможно. Когда-нибудь. Этого ведь нельзя исключать? — спросил Рыба.

— Даже камень может оказаться полезен в той или иной ситуации, но мы же не тащим на Левиафан все увиденные булыжники, — сказал Сан Саныч.

— Сравнение с камнем не самое худшее. Я бы даже сказал, что оно интеллигентное. Слышали бы вы, с кем меня сравнивали до вас! — Рыба улыбнулся.

— Зачем ты здесь? Ну ведь не случайно же тебя забыли? — спросил в очередной раз Сан Саныч, и в очередной раз не получил внятного ответа.

— Меня не забыли. Ну, хотя, чисто технически, Папаша в суете забыл про то, что я тоже тут. Но я остался совершенно осознанно. И даже не прятался, чтобы не усугублять ситуацию. Но мне нужно быть здесь. По крайней мере, сейчас, — сказал Рыба.

И говорил он чистую правду. Он не прятался, а всё время был среди людей. Сначала он был вместе с Папашей, и это не вызывало вообще никаких вопросов. Но потом, все к нему то ли привыкли, то ли каждый думал, что он просто не в курсе, почему этот человек до сих пор среди них, но никто не придал должного значения тому, что он на корабле. Он примелькался, и его перестали замечать. Как оказалось, до поры до времени. На самом деле, его обнаружили почти сразу, в первый день, но разворачиваться и отвозить его обратно уже никто не стал. Проще, и правда, было выбросить за борт.

Сан Саныч понимал, что это был тонкий расчёт. Да, он мог и не сработать, но сработал. И обнаружили Рыбу тогда, когда он сам этого захотел. В этом Сан Саныч тоже не сомневался. Получалось, что их развели, а это было неприятно. За неимением хорошего варианта для действий, он решил пока оставить всё как есть. Убивать человека очень не хотелось. Несмотря на плохую репутацию, он не был врагом, а даже сражался вместе с его друзьями. Игорь всё подробно про него рассказал. Сам Сан Саныч, хотя и успел с ним познакомиться в долине, но составить мнения не успел. Не до того было. Да и незачем.

Получалось, что он спас Лиану, Игоря и Папашу. Это, как ни крути, какие бы мотивы у него не были, нельзя было сбрасывать со счетов. Решено было пока что оставить его в клетке. С едой проблем не наблюдалось, они очень хорошо пополнили свои запасы, так что один лишний рот погоды не делал. Рыба сидел в клетке один, без соседей.

Барсик, за время путешествия по территории тюрьмы, очень сильно улучшил свою репутацию. А точнее, создал новую. Он уже не сидел в клетке, а более-менее спокойно перемещался по кораблю. В некоторые помещения Никитку просили его не пускать, но Барсик и сам никуда не лез. Он как будто понимал, что лучше ходить туда, куда ходит Никитка, а то можно и вновь оказаться в клетке. К приборам и агрегатам Левиафана он не подходил, никакие ручки и рычаги не крутил, и вообще не проявлял заинтересованности в техническом оснащении лодки.

Когда он только начал свободно перемещаться, все за ним приглядывали, чтобы он не натворил бед, но постепенно успокоились, и стали доверять. И он это доверие оправдывал.