Катакомбы

Но была одна тайна, которой Валентина не знала. Эта тайна мучила Петю. Он вяло и как-то жалостно, вскользь улыбался, как бы прося глазами оставить его в покое.

– Эй, Петька, что с тобой? – говорила Валентина, тряся его за плечо.

Он поворачивал к ней огорченные глаза и продолжал вяло молчать.

– Чего ж ты молчишь?

– Я не молчу.

– Может быть, ты больной?

– Не…

Петя даже не произносил слово "нет" полностью. Он его не договаривал. Начинал – и бросал:

– Не…

Как Валентина ни билась, она не могла его вывести из состояния глубокой, печальной задумчивости. И ей приходилось оставлять его в покое.

О чем он думал? Какая тайна тяготила его душу?.. Он бы не открыл эту тайну даже своему отцу – самому близкому человеку на свете. Он дал пионерское слово. Он поклялся под салютом. И он не нарушит клятвы, если бы даже это стоило ему жизни. В такие минуты он видел перед собой умирающего матроса… Петю часто мучил вопрос: не нарушил ли он клятву? Опасаясь, что он может попасть в руки врагов, а вместе с ним в их руки может попасть комсомольский билет краснофлотца Лаврова и флаг корабля, которые он поклялся сохранить, Петя спрятал их в облицовке заброшенного степного колодца. Он чувствовал, что поступил правильно. Но теперь все чаще и чаще перед мальчиком вставал вопрос: что же будет с флагом и комсомольским билетом дальше? Хорошо, если они так и пролежат все время. Наступит же наконец день – а Петя был уверен и никогда не сомневался, что такой день обязательно наступит, – когда враг будет разбит и можно будет спокойно пойти, вынуть флаг и билет и возвратить их Красной Армии от имени комсомольца Николая Лаврова. Но что, если за это время с флагом и билетом что-нибудь случится? Вдруг кто-нибудь нечаянно раскопает старый колодец и среди камней найдет флаг и комсомольский билет? Вдруг они как-нибудь попадут в руки врагов?

…Вот по степи идет неприятельский обоз. Солдаты хотят пить, но у них нет воды. Они видят колодец. Они бегут к нему с ведрами. Но в колодце нет воды. Они поворачиваются и уже хотят идти назад, как вдруг один из них замечает кусочек материи, говорит: "Что это?" – и вытаскивает из щели флаг и билет… Вот Красная Армия наступает на Одессу. Враги бегут. Они добегают до старых, полуразрушенных окопов и пытаются в них закрепиться. Они втаскивают в старый колодец пулемет и замечают угол материи, высовывающийся из щели. "Что это?" И они вытаскивают флаг и билет… Вот по степи идет немецкая трофейная команда, собирающая железный лом, брошенное оружие и неразорвавшиеся снаряды. "А ну-ка, посмотрим, нет ли чего-нибудь в этом старом колодце", – говорит один из немцев, в черной фуражке с большими полями и мертвой головой вместо кокарды.

Иногда Петя готов был рассказать Валентине все. Несколько раз он уже даже начинал рассказывать, но всегда его останавливало чувство ложного самолюбия…

– Валентина! – вдруг сказал он сумрачно, не поднимая ресниц. – Я хочу тебе сказать одну вещь.

– Давай говори!

– Только прежде поклянись, что никто не узнает.

– Клянусь! – быстро сказала Валентина, и глаза ее нетерпеливо засветились. – Говори давай!

– Это мало, что ты клянешься. Еще неизвестно, чем ты клянешься.

– А чем тебе надо?

– Можешь дать честное пионерское?

– Могу.

– А честное под салютом?

– Честное под салютом?.. – Она задумалась. – Смотря какая у тебя тайна.

– У меня очень важная тайна.

– Мне надо сначала знать, какая именно.

– Дай честное под салютом, тогда скажу.

– Э, нет! Ты сначала скажи, а тогда я дам честное под салютом.

– Хитрая!

– Сам хитрый!

– Дай честное под салютом, тогда скажу.

– А вдруг у тебя какая-нибудь пустяковая тайна? Разве можно по пустякам давать честное под салютом?

– У меня тайна не пустяковая.

– Дай честное под салютом, что не пустяковая.

– Хорошо. Я тебе дам честное под салютом, что не пустяковая, но только ты мне сначала дай честное под салютом, что, если я тебе дам честное под салютом, то ты мне дашь честное под салютом… – Петя запутался.

– Ты под салютом, я под салютом, он под салютом, они под салютом! захохотала Валентина, махая руками.

– Замолчи! – закричал Петя. – Ты меня сбила.

Он собрался с мыслями и упрямо окончил мысль:

– Ты мне сначала дай честное под салютом, что если я тебе дам честное под салютом, то ты мне дашь честное под салютом, что не выдашь моей тайны. И тут же он не удержался и сам захохотал.

Вдруг Валентина насторожилась, заглянула в колодец и дернула мальчика за рукав:

– Помолчи! Тише… – Она предостерегающе подняла палец.

Петя заглянул через ее плечо вниз и увидел на фоне блестящего кружка желтого, вечереющего неба, отраженного в воде, темный силуэт двух женских голов, наклонившихся над колодцем. Они разговаривали негромко, сблизив головы, но каждое слово было слышно довольно ясно, хотя и гулко, будто сказанное в рупор.

– А у вас как? – сказал один голос почти шепотом, продолжая начатый разговор.

– Еще хуже, чем у вас, – ответил другой голос.

– У нас прошлую ночь шестнадцать человек забрали. Ходили по хатам и вытаскивали по списку.

– У нас то же самое. Двадцать три человека. И одного старика завели за клуню и тут же убили из винтовки.