Катакомбы Кромоса

– Минутку! – отозвался из своего угла бессмертный, энергично «колдующий» у своего электронного мозга. – Скоро я вам точную расшифровку, что именно означают те, либо иные рисунки…. Готово!

– Рассказывай! – патронесса Звездной Академии сделал приглашающий жест.

Элой поменял место своей дислокации внутри драккара, сел рядом со звездными рекрутами.

– Вот эта пиктограмма, по мнению моего ПИРа, означает место, где живут обитатели этих подземелий. Вот эта – продуктовый склад. Так может быть обозначено место, где находятся всевозможные силовые установки. А так – оружейный склад.

– Ты согласен с выводами своей машины?

– Практически – полностью. В этом ПИРе заложены данные обо всех условных обозначениях на всех планетах Галактического Содружества, и не только.

Давно подмечено – существует определенная связь между тем, как жители тех или иных миров изображают схожие представления.

Причина в том, что люди во всех цивилизациях думают примерно одинаково. Впрочем, это – теории…. А на практике это выглядит так. – он коснулся пальцами клавиш. На экране появилось несколько изображений.

– Вот это – пиктограммы, изображающие жителей разных планет. Согласитесь, все они похожи между собой! Земляне сдержанно кивнули.

– Я не согласен с такой теорией! – басовито просипел Демьян. – Вот смотри, Стант! – он маркером быстро нарисовал схематическое изображение человека. – Что, по-твоему, это такое?

– Нет сомнения, что это – обитатель планеты Гея. Твоей планеты, Демьян!

– Хорошо! Это и ежу понятно. Но представь, что ты видишь дверь, на которой изображена вот такая пиктограмма. Что она может обозначать?

– За этой дверью живут такие, как ты! Земляне громко захохотали.

– Что-то не так?

– У нас, на Земле такие пиктограммы малюют на дверях туалетов, причем тех, которые предназначены только для мужиков. Для женских «кабинетов» существует другая картинка! – он нарисовал контур человека, одетого в платье, или юбочку.

– Тогда какие рисунки отображают места, где живут ваши сопланетники?

– Никаких! Нет никаких специальных рисунков, которые обозначали место жительства людей.

– И что ты предлагаешь? Не верить моему ПИРу?

– Ну почему…. Верить! Но с оглядкой; все время помнить, что любой может ошибиться, даже такой шибко грамотный интеллектуал, как твой ПИР. В любом случае мы пока вынуждены пользоваться подсказками твоего компьютера. Я имею в виду, что мы начинаем движение по трубе, обозначенной как канал, ведущий к силовым установкам подземелий. Евгений! Маша! Возвращайтесь обратно!

Сканер шлюза, выполняя программу, введенную Стантом, очень тщательно проверил одежду и обувь звездных рекрутов.

– Можно входить! – наконец услышали Женя и Маша. Они стянули с себя десантные костюмы. Вспыхнули ультрафиолетовые лампы, «выжаривая» микроскопическую «нечисть» – нежелательных «гостей» из Катакомб Кромоса.

– Можно было этого и не делать! – довольно воскликнул Стант, оценивая результаты соскобов с поверхности костюмов разведчиков. – Мне пока сложно сказать что-то определенное о причинах, но обстановка снаружи, можно сказать, стерильная. Даже спор нет. Видимо, не выжили за пятьдесят тысяч лет….

– Причина, думаю, в другом! – не согласился с ним первый пилот. – Наверняка, во избежание эпидемий, все люди и оборудование проходили жесточайшую стерилизацию. Да и потом, если я не ошибаюсь, существовали какие-то механизмы; или методы уничтожения любых возбудителей.

Древние здешние доктора – не дураки. Понимали, что одна-единственная бактерия или вирус в условиях большого скопления народа, в замкнутом пространстве способна уничтожить всех, до единого.

– Интересно, что именно они использовали для столь эффективной стерилизации таких больших помещений?

– Когда-нибудь узнаем! – пожал могучими плечами Демьян, поворачиваясь к Евгению и Маше. – Какие ощущения?

– Этими проходами давно никто не пользовался! – ответил Тимофеев. – Пыль под ногами – как на Луне. Любой след сохранился бы лет пятьсот. Или тысячу! Нужно двигаться дальше!

– Привыкаешь? – Александр вздрогнул от голоса Аи, как от выстрела. Женщина подошла сзади, настолько тихо, что он не расслышал ни единого звука. Впрочем. Сашка «виноват» в этом бы нем меньше её – подтягиваясь на толстом сучке, он пыхтел, как паровоз.

…Заречнев поначалу был немало разочарован. С новой конечностью все оказалось совсем не так, как он ожидал.

На третий или четвертый день после «прививки» он с ужасом обнаружил, что в культе начали происходить изменения.

Зуд и жжение сменились болью – внутри обрезанной мышцы что-то росло, выпирало, давило на тонкую пленку кожи.

Однако кровотечения не было. Когда из обрубка левой конечности показалось то, что оттуда выпирало, Сашка… заплакал.

Зрелище было ужасное – из культи торчала… крохотная розовая детская ручка – точ-в-точь такая, какая бывает у новорожденных, едва появившихся на свет.

Ая иронично глянула на Александра, никак не прореагировала на его эмоции.