Каталина

— Он не мог и мечтать о такой судьбе, — заметила аббатиса. — Любой юноша, не колеблясь, схватился бы за такой шанс. Мужчины тщеславны и трусливы и, совершая дурной поступок, стараются доказать, что действовали с благими намерениями. Возможно, он лжет, говоря о насилии, чтобы ты не думала, что он бросил тебя.

— Этого не может быть! Он любит меня. О, мадам, вы — святая женщина, вы не знаете, что такое любовь. Если у меня отнимут Диего, я умру.

— Никто еще не умирал от любви, — с горечью ответила аббатиса.

Каталина упала на колени и простерла к ней руки в страстной мольбе:

— О, ваше преподобие, пожалейте нас. Спасите Диего. Не разрешайте им увезти его. Я не смогу без него жить. О, мадам, если б вы знали, что я испытала, думая, что потеряла его навсегда, и как ночь за ночью я плакала, пока не испугалась, что ослепну. Разве пресвятая дева излечила меня не для того, чтобы я смогла стать женой моего любимого? Она пожалела меня, почему же вы не хотите помочь мне?

Аббатиса сжала ручки кресла так, что побелели костяшки пальцев.

— Все это время я стремилась к нему. У меня разрывается сердце. Я лишь бедная и невежественная девушка. У меня ничего нет, кроме моей любви. Я люблю его всем сердцем.

— Он — никто, — прохрипела донья Беатрис. — Он ничем не отличается от других.

— Ах, мадам, вы говорите так, потому что никогда не испытывали страданий и блаженства любви. Я хочу чувствовать его руки, обнимающие меня. Я хочу ощущать тепло его губ, прижатых к моим, ласку его рук на моем обнаженном теле. Я хочу, чтобы он обладал мной, как влюбленный обладает женщиной, которую любит. Я хочу, чтобы его семя устремилось в меня и я зачала ему ребенка. Я хочу, чтобы его ребенок сосал мою грудь.

Каталина прижала руки к груди, и чувственность изливалась из нее столь ярким пламенем, что аббатиса отпрянула назад. Ее словно обдало жаром печи, и она подняла руки, защищаясь от него. Она взглянула в лицо девушки и содрогнулась. Оно странно изменилось, побледнело, превратилось в маску желания. Каталина жаждала мужчину. Страсть захватила ее. И внезапно лицо аббатисы исказилось гримасой невыносимой боли, и из ее глаз брызнули слезы. Каталина испуганно вскрикнула:

— О, ваше преподобие, что я сказала? Простите меня, простите. — Она прижалась к коленям доньи Беатрис. Каталину поразил всплеск чувств в женщине, в которой она всегда видела лишь спокойствие, степенность, достоинство. Она ничего не понимала. Она не знала, что делать. Она взяла в свои тонкие руки руки аббатисы и поцеловала их. — Мадам, почему вы плачете? Что я сделала?

Донья Беатрис вырвала руки и, сжав их в кулаки, попыталась успокоиться.

— Я — злая и несчастная женщина, — простонала она.

Аббатиса откинулась в кресле и закрыла лицо руками. Воспоминания о далеком прошлом захватили ее, и, стискивая зубы, она с трудом подавляла рыдания. Эта глупышка сказала, что она никогда не знала любви. Как жестоко после стольких лет ощутить, что старая рана так и не затянулась. Разве у нее самой не разрывалось сердце из-за юноши, который теперь превратился в худого, изможденного священника. Аббатиса смахнула слезы и, взяв в руки нежное личико Каталины, вглядывалась в него, словно никогда не видела его раньше. Животная страсть, мгновение назад исказившая ее черты, исчезла. Аббатиса видела лишь нежность, внимание, невинность. И вновь ее поразила красота Каталины. Такая молодая, такая прекрасная и так беззаветно любящая этого юношу. Как она могла подумать о том, чтобы разбить сердце бедняжки, испытав на себе, что это значит для юной души! И аббатиса сдалась под напором истинной любви, уступила велению сердца и пошла против своей же воли, ощутив при этом невыразимое облегчение. Она наклонилась и поцеловала алые губки девушки.

— Не бойся, дитя мое. Ты выйдешь замуж за своего любимого.

Каталина радостно вскрикнула и принялась благодарить аббатису, но та резко оборвала девушку. Деликатность ситуации требовала предельной осмотрительности, и ей хотелось спокойно обдумать следующий шаг. Через несколько часов Диего увезли бы к морю. Она могла послать за доном Мануэлем и запретить ему что-либо предпринимать, но этим не избавила бы себя от возможных осложнений. Брошенные ею семена дали хорошие всходы. Горожане твердо верили, что Каталина станет монахиней. Донья Беатрис хорошо знала страстную религиозность своих соотечественников. Если бы Каталина пошла против их воли и вышла замуж за сына портного, они восприняли бы ее поступок как оскорбление веры. Восхищение, даже обожание, с которыми смотрели на девушку в Кастель Родригесе, сменилось бы негодованием и презрением. И аббатиса не удивилась бы, если б дом Каталины сожгли, ее саму забросали камнями, а Диего вогнали в спину острый кинжал. Оставалось только одно.

— Вы с Диего должны немедленно покинуть город. Найди Доминго, своего дядю, и приведи его сюда.

Каталина, сгорая от любопытства, хотела узнать, что задумала аббатиса, но та велела ей не задавать вопросов, а делать то, что сказано.