Катализатор

Бугаев развалился в старом плетеном кресле, которое каким-то чудом выдерживало его раздобревшее тело, и с удовольствием закурил. Свет в редакционном окне погас, и через пару минут Гена увидел приятеля выходящим из подъезда. Хотел окликнуть, но передумал.

Серега завернул за угол, где обычно парковал машину под знаком «Остановка запрещена». Докурив, Бугаев с трудом вылез из низкого кресла и направился, было, в комнату, но в этот момент раздался сильнейший хлопок. Гена сразу не сообразил, в чем дело, но через секунду уже все понял. Это был взрыв. И как раз в том месте, где обычно стояла машина его друга и куда тот направился буквально минуту назад.

Бугаев набросил куртку, влез в кроссовки и, как был, в тренировочных штанах и майке бросился из квартиры. Лифт никак не хотел вызываться, и Гена рванул по лестнице.

Удивительно, но за те считанные минуты, пока он одевался и бежал, вокруг места происшествия появилось оцепление. Гена пытался прорваться, кричал, что у него там друг, но его никто не собирался пускать. В конце концов Бугаев бессильно повис на щуплом милиционере, наблюдая за горевшей машиной вместе с остальными зрителями.

Машина горела, как в кино. Бугаев был уверен, что киношники специально обливают автомобили бензином для пущего эффекта. Оказывается, и в жизни такое бывает – без всякой пиротехники. Огонь бушевал как в доменной печи. И в этом крематории сгорал его друг Серега Арзуманов.

Поверить в это было невозможно. Через два дня они должны были встретиться на его, Бугаева, дне рождения. Гена уже купил выпивку и все необходимые ингредиенты для любимого салата оливье. И вот…

За оцепление Гену так и не пустили. Возвращался домой он в полузабытьи. Механически передвигая ноги, вошел во двор. На скамейке с бутылкой пива сидел Октябрь – потомственный работник ЖКХ и по совместительству Генин сосед по лестничной клетке. Бравый слесарь был, в общем-то, неплохим мужиком, но страдал неизбывной пролетарской ненавистью к богатым соседям. Социальную справедливость он восстанавливал немудреным способом: улучив момент, проводил гвоздиком по бокам лакированных лимузинов, припаркованных во дворе их дома. Когда-то его уважали и даже побаивались: мог ведь и воду отключить. Но, увы, те светлые времена остались лишь в старых выпусках «Фитиля», которые Октябрь любил смотреть на своем дряхлом видеомагнитофоне под бутылочку портвейна.

В целом же, Генин сосед был прогрессивно настроенным гражданином. В девяносто первом даже ходил защищать демократию, но по прошествии нескольких лет понял, что его жутко надули. Вместо коммуняк его теперь эксплуатировали отечественные буржуи, которые умудрились в кратчайшие сроки разворовать родную страну. Не то чтобы Октябрь хотел возвращения к зеленой колбасе и пустым прилавкам. Но и смотреть на бывших красных директоров, жирующих в обнимку с бандюганами, обманутому демократу было невмоготу.

Вот и сейчас Октябрь отпил из бутылки и с кривой усмешкой поинтересовался:

– Ну что, опять нувориша взорвали?

«Откуда он знает это слово?» – невпопад подумал Бугаев и врезал Октябрю по уху, отчего недопитая бутылка отлетела из рук слесаря далеко в сторону.

Гена стоял и смотрел, как Октябрь трясет головой и что-то кричит. Слов было не разобрать – то ли сосед от удара потерял внятность речи, то ли Бугаев перестал воспринимать окружающую действительность.

Поднявшись в квартиру, Гена вышел на балкон. Толпа все прибывала. Опустошенный Бугаев почему-то подумал про неиссякаемую любовь граждан поглазеть на чужое горе. Хлеба и зрелищ… Пропитание теперь можно купить, лучше или хуже, а вот зрелищ по-прежнему не хватало. Чтобы не по ящику, а вот так, вживую, с запахом и звуком. Чтобы на халяву адреналинчику в кровь.

…Однажды он был в гостях у своего разбогатевшего однокашника и видел, как горел дом в элитном поселке. Загорелось ночью, хозяина не было, и к тому моменту, когда наконец опомнился полупьяный охранник поселка, полыхало вовсю. Собрались почти все обитатели поселка, некоторые с детьми, кто-то пришел даже с коляской. Стояли, смотрели, оживленно обсуждали. У всех глаза горели – возможно, правда, это были отблески пламени…

Бугаев поначалу метался, пробовал что-то сделать, требовал ведра. Никто за ведрами не пошел. А один знающий господин успокоил: мол, чего вы суетитесь, у хозяина наверняка все застраховано. И стал дальше что-то увлеченно втолковывать своей полуодетой соседке, которая восхищенно внимала его эрудиции.

Засуетились только тогда, когда изнутри раздались крики. Наблюдающая публика стала кричать на охранников, чтобы те еще раз срочно позвонили пожарникам. Пожарники все не ехали. На счастье прибежали мужики из соседней деревни и, поливая друг друга водой, вытащили из дома таджика – обгоревшего, но живого.

От воспоминаний отвлек телефонный звонок. Звонила мама.

– Геночка, сыночек, у тебя там все в порядке? По телевизору нашу улицу показывают, машина горит, ужас…