Каталог катастрофы

Я поднимаю глаза и впервые осознаю, насколько выходит за пределы нашего опыта этот мир. Там, над горизонтом, встает почти полная луна; но привычный узор лунных морей и впадин стерт, сменился выписанным тенями изображением, раскинувшимся по всей поверхности луны, высеченным рунами глубиной в десять километров. Поразительно видеть это чудесное свидетельство тщеславия одного-единственного человека в масштабе, от которого блекнут и гора Рашмор, и египетские пирамиды. Лицо узнается мгновенно – от крошечных усиков до характерной косой челки.

С расстояния в четверть миллиона миль портрет Гитлера смотрит на меня и на землю, отданную льду и тени. И я понимаю, что Аненербе наверняка где-то рядом.

8. Штурм пика невозможного

«Искусные стрелки» штурмуют тайную цитадель Аненербе с решительностью и быстротой, ограниченными лишь тактическими предосторожностями и замешательством, вызванным тем обстоятельством, что замок, по сути, пуст.

Первым внутрь проникает разведывательный робот, которого волоком перетащили на нужное место и выпустили двое сосредоточенных солдат, расположившихся в полукилометре от остального отряда. Когда он въезжает на открытую площадку вокруг редута, команда «Браво» незаметно подбирается к замку с другой стороны через окаменевший лес. Все напряжены: никто не переговаривается по радио, пока замок находится в пределах прямой видимости, и никто не хочет оказаться на виду – в ИК-спектре на фоне ледяной земли человек будет гореть, как магниевый факел.

Робот оставляет позади простреливаемую площадку перед замком, выбрасывая назад комочки снега. На этом этапе, если у замка есть охрана, уже должен начаться фейерверк, но ничего не происходит: ни света, ни стрельбы – никого. Я пригибаюсь, заглядывая через плечо Хаттер, и рассматриваю картинку, передаваемую тепловизором по оптоволоконному кабелю. Весь замок темен, за исключением центрального здания; оно выглядит раскаленным докрасна: на двести пятьдесят градусов теплее окружающей среды. На его фоне отлично просматриваются бойницы, башни и обтекатели.

Алан дважды делает круговое движение рукой у себя над головой, и вдалеке просыпается спящий дракон. Точка света пролетает над замерзшим ландшафтом на струе пламени и врезается во внешние ворота; в вакуум над ними бесшумно взлетают обломки камня и металла. Дальше все происходит очень быстро – «Альфа» обстреливает ворота, а «Браво» бежит по льду между лесом и высокими стенами. Из земли перед ними вырываются языки пламени, охватывают бойницы впереди, а потом…

Ничего. Только тишина и короткие перебежки людей Алана. Они добираются до стены и взбираются наверх так, будто и нет у них за плечами тяжелых ранцев, а второй дракон всаживает ракету в переднюю часть замка. Кто-то – кажется, сержант Хау – поливает двор из пулемета, выбивая маленькие грибы белого пара из земли. И по-прежнему никакого ответного огня.

– «Альфа» на месте, – хрипит кто-то в наушниках.

– «Браво» на месте. Прекратить огонь, прекратить огонь. Тут все чисто.

– Чисто? Повторите. – Голос Алана звучит спокойно, но…

– Говорит «Альфа»: тут чисто, никого нет, – настаивает первый. – Все ушли.

– «Браво» подтверждает, говорит Майк. Во дворе грузовик, но в нем – никаких признаков жизни. Не знаю про центральный корпус, но если они туда отступили, то вряд ли выйдут. Они ведь нас, конечно, не услышали, – нервно и с одышкой говорит другой.

– Майк, не выходите из укрытия и будьте начеку. Хаммер, быстро вперед, занять ворота. Хайтин, прицел на блокгауз, но не стрелять без моей команды. Команда «Чарли», заходим.

Алан поднимается и бежит вперед, пригибаясь к земле; другие тоже устремились к воротам – короткими перебежками, то и дело падая на землю в полной готовности открыть огонь.

По-прежнему ничего. «Да что происходит?» – думаю я. Есть только один способ это выяснить: я поднимаюсь и тяжелой трусцой бегу вперед, чувствуя, как вес ранца вбивает мои ноги в промерзшую землю. Огневой мешок перед замком примерно сто метров в ширину, и я чувствую себя почти голым, когда выхожу из окаменевшего леса. Но замок не подает признаков жизни. Ничего страшного не происходит, пока я перебегаю пустую площадку и, задыхаясь, ныряю в тень ворот.

Надвратная башня темнеет вверху – серая громада из бетона или камня, одно узкое черное окно над входом. Створки сделаны из толстых досок, окованных металлом, но возле того места, где ракета пробила в них огромную дыру, они покосились, как пьяные. Я останавливаюсь, и кто-то бьет меня по спине:

– Говард, ложись!

Я падаю и чувствую ледяной холод через толстый слой утеплителя на коленях и локтях. По радио переговариваются бойцы:

– Хайтин, прикрывай блокгауз. Хаттер, признаки жизни?

– Хаттер: ничего, командир. Блокгауз теплый, но снаружи ничего. Хм, поправка: температура во дворе на пару градусов выше, чем снаружи. Возможно, это тепло из блокгауза.