Каталог Латура, или Лакей маркиза де Сада

Я чувствую запах Анны-Проспер. Она сидит в покачивающейся карете и с улыбкой на губах читает «Исповедь» Руссо. Шея ее покрыта тончайшими морщинками. От нее пахнет чем-то забытым. Чем-то, чего я не могу выразить словами, но что имеет столь же отчетливый и резкий запах, как перец. Она добилась своего и скрывает беспокойство: она любит мужа своей сестры и намерена выдавать себя за его жену. Мне стыдно, что я одержим ею. Это предательство по отношению к моему господину.

Мы пересекаем границу Савойи и едем дальше во Флоренцию. Во Флоренции мы восхищаемся «Венерой» Тициана. Друг семьи, доктор Мени, показывает нам свою коллекцию экспонатов естественной истории. Ископаемых животных, античные монеты. И восковую фигуру женщины. Фигура открывается, как шкафчик, и ею можно пользоваться для занятий анатомией. Рассматривая внутренности этой молодой «женщины», маркиз задает вопросы. Доктор объясняет. Я наблюдаю за лицом маркиза, на котором написано любопытство.

Мы едем в Рим. Маркиз представляется как граф де Мезан, а Анну-Проспер называет своей женой. Я – Картерон, д'Арман и сеньор Кирос. Анна-Проспер говорит мне:

– Мы вернемся в Савойю, Латур. И там поселимся. Теперь я его жена. Мы любим друг друга. Ты нам нужен.

Она сильно преувеличивает. По ее голосу слышно, что они уже надоели друг другу. Сейчас их связывает только похоть. Это приводит ее в отчаяние. Савойя занимает часть Западных Альп. На востоке она граничит с Италией, на западе – с департаментами Изер и Эн. Она принадлежит королю Сардинии. Мы едем по горным дорогам в Шамбери – столицу Савойи. Я и не подозревал, что воздух может быть так чист. Ночью, уже засыпая, я подумал, что спать здесь нельзя: сильно разреженный воздух может вызвать кислородную недостаточность, опасную для мозга.

Мы снимаем дом у одного дворянина. Дом находится за пределами городской стены. Я покупаю мебель, драпировки и постельное белье в лавке текстильных товаров Ансара. От него же я узнаю, где живет граф Рошет, сколько у него слуг, кто его окружает. Оказывается, граф – младший сын очень богатых родителей, но, если верить слухам, большую часть своего состояния он уже проиграл.

*

Маркиза и Анну-Проспер не слышно. Страсть бросила их друг к другу и переплела так, что они притихли. Эта тишина не предвещала добра. Они никогда не покидали дома. Ни с кем не общались, не считая болтливого историка-натуралиста, жившего в городской гостинице, и слуг. Еду они заказывали в ближайшем трактире и ели, не разговаривая друг с другом. Для всех они были графом и графиней де Мезан. Они жили так незаметно, что иногда мне казалось, будто их вообще не существует. По ночам они предавались страсти; я слушал звуки их сладкого мучения.

Словно издалека, я уловил, что начались ссоры. Вскоре тишины как не бывало.

Несколько недель спустя Анна-Проспер уехала. Маркиз заперся в своей комнате. Я пошел в бордель и там плакал в объятиях какой-то шлюхи.

Ночью я отправился к дому графа Рошета. Четвертого в моем списке. Несколько часов я простоял, глядя на неосвещенный дом. Утром оттуда вышли слуги. Я ждал, пока не увидел графа. Он был худой и высокий. У него была назначена встреча с местным адвокатом. Граф смотрел на адвоката с покорной, немного заискивающей улыбкой человека, который давно ждал чего-то, что, по его мнению, принадлежит ему. Несмотря на высокий рост графа, создавалось впечатление, будто собственное тело ему слишком велико. Когда он скрылся в своем доме, мне уже было ясно, как я с ним поступлю. Теперь я мог уйти.

Но я еще не раз возвращался туда, я потратил целую неделю, чтобы разузнать все о занятиях графа. Он оказался страстным ботаником-любителем. И выезжал в горы искать редкие цветы среди альпийских известняков. Или совершал долгие одинокие прогулки по зеленым долинам.

Свое раздражение, вызванное отъездом Анны-Проспер, маркиз срывает на мне. Он бранит меня за любую мелочь. Дает бессмысленные поручения. Наказывает, если мне не удается выполнить их так, как ему хочется. У меня возникает чувство, будто он следит за мной, догадываясь, что я задумал нечто, чего он не может понять.

Теперь мне остается рассчитаться с графом.

На рассвете я пешком следую за графом. Он медленно едет верхом. Останавливается и щурится на солнце.

Мозжечок у него твердый, а большие полушария значительно мягче. (Рушфуко говорил, что центры животных инстинктов расположены вокруг мозжечка, глубоко под полушариями. Центр боли тоже должен находиться где-то там.) Я работаю обстоятельно. Локализирую нервы. Пинцетом раздвигаю мозговые оболочки. Проникаю скальпелем вглубь, следуя за направлением нервных волокон. Очень осторожно, чтобы не повредить ткань.

Нервы – это помощники и гонцы мозга. Их нелегко разглядеть, но без них мозг всего лишь машина, которой нельзя пользоваться.