Каталог Латура, или Лакей маркиза де Сада

Через несколько месяцев мадам Рене передала ему рукопись маркиза. В сопроводительном письме маркиз просил Латура переписать рукопись набело. Латур, который всегда с интересом относился к сочинениям маркиза, принял это как подарок. Он сел к столу и попытался упорным трудом убить собственную тревогу. Он переписывал заметки о путешествиях, комедии, наброски к роману, мемуары, письма, анекдоты. Маркиз писал неровно. То и дело повторялся. Был ироничен. Поучал. В его сочинениях все было перевернуто с ног на голову. Латур переписывал их набело, слово за словом, фразу за фразой, страницу за страницей, с удовлетворенностью, которую испытывает человек, наконец-то получивший возможность искупить свою вину.

*

Рамон сидел с закрытыми глазами и пытался не думать о разговоре с генерал-лейтенантом, о его гневных придирчивых упреках, и о собственных аргументах, в результате которых он в конце концов оказался здесь, в этой карете, отправившись в бессмысленную поездку по служебным делам. Думать об этом было мучительно. Нужно все выкинуть из головы. Но он не мог. Его мыслям как будто нравилось возвращаться к тем неприятным эпизодам и, подобно пиявкам, искать в них пищу. Но что дает такая пища? Рамону был не по душе ход собственных мыслей. Но у него не хватало воли остановить их кружение. Он оказался словно в заточении. После нового суда в Эксе инспектор Марэ и несколько служащих заночевали вместе с заключенным в трактире. Марэ доверял маркизу де Саду. Он предоставил ему известную свободу. Де Сад злоупотребил этим доверием и бежал. Теперь Марэ был в бешенстве. Все были в бешенстве.

– Я хочу, Рамон, чтобы вы поехали в Лакост и нашли де Сада. Если не найдете его в замке, конфискуйте все сочинения этого проклятого маркиза. Вы должны прочитать их и доложить мне об их содержании, а потом уничтожить каждую страницу, каждое слово. Вы поняли?

Уголки губ у генерал-лейтенанта побелели. И вот Рамон сидел в карете, направляясь в Прованс, и проклинал тот час, когда начал работать под началом Демери. Проклинал свой интерес к литературе. Он нервничал и злился, что именно писатель помешал его работе, заставив заниматься своей особой и своими жалкими сочинениями в ущерб расследованию убийств.

Он пытался внушить себе, что это лишь короткая поездка, небольшой перерыв в следствии, скоро все вернется в прежнюю колею и он продолжит разгадывать свою загадку. Но что-то тревожило Рамона, и он решил выполнить это небольшое поручение с особым тщанием. Если он будет предельно точен, не исключено, что это поможет ему найти в поручении смысл, а это удовлетворит и его начальников, и этого несправедливого брюзгу Марэ. Слова Рамона о том, что он вот-вот найдет убийцу, разгуливающего по Парижу, генерал-лейтенант встретил довольно резко.

– И как давно вы уже ищете этого убийцу? – с ядовитой иронией спросил он.

Рамон утешал себя тем, что ему поручили это в общем-то незначительное дело потому, что побег де Сада оскорбил полицию, и ему, Рамону, собственно, оказали честь, направив его в Лакост. И тем не менее всю дорогу в Прованс он мечтал о возвращении в Париж.

В пути их застал дождь. Проливной дождь. Он стучал по листьям деревьев. Канавы были полны воды, поля и дороги словно слились друг с другом. Рамон бранил кучера. Но в конце концов ему стало ясно, что продолжать путь – это попусту тратить время и силы. Они остановились в придорожном трактире. Всю ночь Рамон лежал и слушал, как в кронах деревьев шумит ливень.

В замке маркиза не оказалось. Однако в его кабинете они нашли гору рукописей. Романы. Рассказы. Пьесы. Статьи. Рамон велел двум слугам отнести все в карету. Сам же обошел замок и записал кое-какие наблюдения о легкомысленном убранстве зала и беспорядке на кухне, словно хотел запротоколировать тот факт, что в поисках маркиза он осмотрел все углы и закоулки.

В одной комнате он нашел распятие, и ему стало неприятно. Там же в шкафу лежали орудия пыток, плети, щипцы, манжеты, наручники. Рамон долго разглядывал эти орудия боли и даже забыл о своих заметках. Что привлекательного в боли? Что заставило такого человека, как де Сад, посвятить свою жизнь культу боли? Неожиданно Рамон подумал, что только любовь могла толкнуть человека на столь абсурдные действия. Он быстро покинул комнату, так и не сделав никаких записей, потом выбранил слуг и сказал, что они должны работать быстрее.

По возвращении в Париж он решил первым делом прочитать все сочинения маркиза. Ему хотелось поскорее покончить с этим и вернуться к разгадке таинственных убийств. Страница за страницей читал он длинные пассажи. Время от времени вставал из-за стола и бесцельно ходил по комнате, словно для того, чтобы стряхнуть с себя что-то нечистое, какую-то заразу. Садясь снова за стол, он заставлял себя думать, что лежащие перед ним записки – это испытание, посланное ему Богом. Если он не сможет продраться через эти сотни страниц, исписанных столь же витиеватым почерком, сколь витиеватой была и манера изложения, то не сможет раскрыть и дело. Рамон прикусил кончик пера. Встал и плюнул в окно.