Катарсис

Тони начал хлопать что есть мочи, на этот раз все остальные подхватили. Стадо, что с них взять? И он это прекрасно понимал. Я схватил стоявшую на столе бутылку водки, взял в гардеробе куртку и пошёл на улицу, где сел на скамейку и пил из горла. Через пару минут вышла та самая журналистка Кэтрин. Она подсела ко мне, разглядывая своими большущими зелёными глазами.

– Это была чудесная речь, Вик, – улыбалась Кэтрин.

– Я так не считаю, – кажется, я тоже улыбался.

– Но так считают многие. Ты выразил общее мнение, что заслуживает похвалы.

– Спасибо, Кэт. В наше время мало кто говорит правду, да и правда, как известно, похожа на проститутку… – меня повело в сторону, – кажется, я не хочу больше тут находиться, но я в дрова. Ты умеешь водить машину?

– Разумеется, – без какого-либо смущения ответила Кэт.

– Вот ключи, подбрось меня до дома. Это на улице Святой Каталины.

– Хорошо, поехали отсюда.

Она везла меня, а я был ей никем. Она проявляла заботу, и уже этим заставила в себя влюбиться. Хотя бы на этот вечер. Однако я слишком концентрировался на том, чтобы меня не вырвало прямо в машине. Я перебрал с алкоголем, но как ещё можно себя вести в противном тебе обществе? Иногда начинаешь понимать алкоголиков, беспросветно бухающих изо дня в день – им попросту противно находиться среди людей в трезвом состоянии. Когда мы доехали, она помогла мне подняться, открыла дверь, разула, раздела и уложила на кровать.

– Знаешь, Кэти, ты принадлежишь к числу красивых дам. Я бы тебя с удовольствием трахнул.

Мне хотелось было что-то сделать, но она просто придержала мои руки, и прошептала: «Спи, дорогой мой Вик». Я подчинился.

11

Вас когда-нибудь будил запах свежих блинчиков, ожидающих момента, когда вы соизволите пройти на кухню и с треском их съесть? Божественно, не правда ли? Я слишком много ел этих блинов, чёрт. Именно так я и проснулся, правда, голова гудела неимоверно, нужно было дойти до ванной и умыться. Я сбросил рубашку и пошёл в сторону ванной. На кухне кто-то был, сковорода шипела и создавала новые кулинарные шедевры, но я неустанно топал в направлении рукомойника, зайдя по пути в сортир.

– Ох, Вик, посмотри на себя, ты такой неудачник. 

Вчера я, кажется, взболтнул лишнего, но уже стало настолько наплевать, что даже не мог придумать, что волновало меня в данный момент меньше. Я потянулся к манящему запаху еды, жрать хотелось ну очень сильно. Там была Кэтрин, стояла и делала панкейки.

– Доброе утро, – улыбнулась она. Она сняла своё вчерашнее вечернее платье и нашла в моём гардеробе футболку с трениками. Выглядел этот образ очень мило. – Присаживайся, сейчас позавтракаем.

– Спасибо большое, Кэт.

Она закончила, подсела ко мне, и мы принялись трапезничать. Чудесно, сказать больше нечего.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась она, глядя на мой и без того ужасный вид.

– Паршиво, если честно. Я надеюсь, не обидел тебя вчера, потому что я ничего не помню после того, как я вышел из забегаловки и начал пить.

– Всё хорошо, – улыбнулась она. – Ты помнишь, что говорил вчера на собрании?

– Да, я выдал там что-то феерическое, опустил Карла, пришедшего с моей бывшей женой. Да и пошёл бы он к чёрту.

– У тебя могут быть проблемы после такой речи.

– Мне всё равно, честно, – говорил я, закидывая еду в рот. – Кстати, блины просто супер.

– Спасибо, Вик. Дело в том, что когда люди за столом выдвинули твою кандидатуру в качестве спикера, то они рассчитывали на деликатность ситуации и твою несобранность наряду со скованностью. Посмеяться хотели. Они были правы, но лишь отчасти. Просчитались во втором, знаешь ли.

– Наверное, мне не хотелось больше молчать, – опустив голову над тарелкой, сказал я.

– Ты сказал много, но конкретно выразил своё отношение только к Карлу, поэтому я могу сказать лишь, что твоя репутация вырастет.

– А что репутация, Кэт? Кого она вообще волнует? Только сраных карьеристов, а я к их числу не принадлежу, знаешь ли, – говоря это, я не чувствовал никакого сожаления относительно сложившейся ситуации.

– Знаешь, ты очень сильно изменился после развода. И это выразилось не только внешне. Ты стал… смелее, что ли. Раньше о тебе складывалось мнение зажатого и закомплексованного недомужика, соответственно, ты был объектом насмешек и не более.

– Очень лестно, Кэти, – я бросил приборы на тарелку и поглядел ей в глаза. Кажется, ей стало стыдно. – Но я жил в тот момент лишь своей семьёй и был счастлив. А теперь мне нужно отдохнуть от этого счастья. Вернее, меня вынудили это сделать.

– Да, я понимаю, прости. Но сейчас ты стал более мужественный, так что везде ищи свои плюсы. А после вчерашнего ты станешь просто звездой. Хотя, по правде говоря, у персон женского пола в нашем отделе ты уже ей стал после того, как развёлся и поменял стиль жизни.

– Видимо, поэтому ты и осталась со мной, – я принялся есть панкейки дальше, – но мне это всё не нужно. Кстати, мы уже трахались?

– Нет, до этого не дошло, – со смущением, явно не ожидая такого вопроса, ответила Кэтрин.