Катарсис

— Упертый баран… — Сетт поставил горшочек на место. — А что, если я пообещаю тебе освободить из заточения твою девку?

— Что ты имеешь в виду? Какую еще девку? — Не понял консул.

— Ингрит. — Коротко ответил слепой, ловя кружащего над головой «светлячка». Поймав, он моментально поглотил его энергию, заставив погаснуть навсегда.

— «Ингрит» это оружие! Просто клинок! Произнес Дарий, вновь взглянув на рукоять.

— Ах-а-ха! — Рассмеялся Сетт. — Ингрит это живое существо, затаенное в структуру меча. Она обладает сознанием, желаниями, чувствами. Она сохранила свою личность, в отличие от своего брата Агерона, который превратился в «конвертор душ».

— То есть… Она живая? — Дарий убрал клинок в ножны.

— Да, она живая. Таких как она еще называют Джинами. Это могучее существо, замурованное в предмете-тюрьме. Но ее можно высвободить.

— И как же? — Консул в нетерпение прильнул к столу, приземлившись на стоящий рядом стул.

— Вот видишь, у тебя появился интерес… — Сетт радостно скалился. — Что же я получу в замен?

— Ну а чего же ты хочешь, демон? — Спросил Дарий, проведя ладонью по столу. Он заметил черное пятно, от затушенного окурка. Почему то вспомнился Арамунель. Захотелось закурить.

— Я не демон, я древний. — Поправил Видящий.

— Мне плевать. — Дарий вытащил из кармана портсигар. Осталась одна единственная папироса.

— Хм… — Фыркнул Сетт. — Я хочу, что бы ты поклялся мне в верности. Стал моим воином.

Поверь, я не обижу тебя и твоих людей. Вы получите все, чего только пожелаете. Слепой чуть поморщился, уловив запах табака.

— А если я откажусь? — Дарий выпустил несколько колечек дыма, смакуя каждую затяжку.

— Дело твое. Но без нектара ты умрешь, очень скоро. Гарнизонам ты не нужен, для них ты урод. Проклятый. Зачем умирать за них? Ты можешь жить вечно, обладая силой, которой могут позавидовать многие ангелы. Да еще и с желанной женщиной.

Сетт забавно покрутил пальцем в воздухе, словно из неоткуда появился прохладный ветерок. Сигаретный дым потянуло в другом направление. Слепому не нравился запах табака.

Консул задумался, молча делая затяжки. Повисла тишина, нарушаемая лишь гудящим где то генератором.

— Я согласен. — Дарий вновь затушил сигарету о стол. — С тебя нектар и «Ингрит», с меня служба и преданность.

— Вот и славно. Сетт с улыбкой принялся потирать руки.

— Когда я ее увижу? — Консул встал, выпрямившись в полный рост. Одернул свою красную робу.

— Как только докажешь мне свою преданность, человек. — Ответил Видящий.

— А не дуришь ли ты меня, демон? — Дарий прищурил глаза.

— Я не демон, я древний… — Раздраженно прошипел Сетт, глядя на смелого человека.

— Существует гримуар, древняя книга призыва. С ее помощью, я могу освободить Ингрит.

— Хотелось бы тебе верить… — Бросил консул.

— Хочется, значит верь! — Слепой поставил на стол круглую колбу с черной жидкостью. — Выпей это. Силы покидают тебя. Ты мне нужен живым.

— Это еще что? — Дарий взял загадочную колбу в руки. Ответа не последовало. Сетт исчез.

Глава 40 «Одной крови»

Боль в ноге с каждым часом становилась все сильнее. Из разорванной плоти сочилась кровь. Арамунель рылся в одном из медицинских ящиков, в надежде найти хоть что-то подходящее. Врачи устроили тут склад. Горы коробок и стальных контейнеров занимали треть тесной каморки. Помещение находилось прямо под генератором. Невыносимый, монотонный гул сводил с ума. Жарко, словно в духовке. Извивающиеся вдоль стен трубы, роняют частые капли конденсата. В углу лежит труп замученного и насмерть забитого мятежника.

— Да, наконец-то нашел.

Радостно прошептал Арамунель, доставая из ящика сверток стерильных инструментов. Они запечатаны в плотный пластиковый пакет, исключающий контакт с окружающей средой. Ангел сверил дату обработки. Отлично, срок еще не вышел. Он аккуратно отложил пакет в сторону. Еще чуть покопавшись, вынул из ящика склянку со спиртом. Затем ему на глаза попалась пачка монофиламентных нитей.

— Превосходно. — Улыбнулся ангел.

Усевшись рядом с коробками, он снял поврежденные щитки брони. Разорвал пропитанные кровью штаны. Раны оказались глубокими, все серьезнее чем он думал. Из распоротых мышц, струилась кровь. Арамунель открыл банку со спиртом и вылил его прямо в рану. Стискивая от боли зубы он, достал стерильное операционное белье и инструменты. Наложил зажимы на поврежденные артерии, перевязал их. Открыл монофиламентные нити. Размашистыми движениями прошил поврежденные мышцы. Арамунель понимал, что швы их не удержат, но поспособствуют остановке кровотечения. На очереди самое болезненное, кожа. Спустя двадцать минут дело было сделано. Ангел плотно перемотал ногу бинтом. Глубоко вздохнул. Облокотился на нагроможденные за спиной коробки. Странно, сейчас рана ноет сильнее, чем прежде.

В углу послышался шорох. Ангел насторожился, присмотрелся. Мятежник еще жив, шевелится.

— Ты живой? — Осторожно уточнил Арамунель.