Катарсис

Он ничего не делал. Только стоял, нависая над ней и прижимая к этой чертовой столешнице. И его губы почти касались ее губ. А Харди определенно знала, чего ей хочется. Рисовала это в своем воображении. Это бесстыдство… И молчала.

- Придумала, чего ты хочешь? – хрипло спросил он.

- И ты сделаешь то, что я хочу?

- Если буду хотеть этого сам, сделаю.

- А если я хочу, чтобы ты ушел? – прошептала она.

- Этому желанию я не могу противостоять. Если хочешь, чтобы я ушел, я уйду.

- Кунилингус, - произнесла Харди.

Сердце билось так громко, что казалось, будто его удары рассекают воздух в этом просторном туалете.

Он хмыкнул.

- Я слышал, что мужчины твоего круга не балуют своих женщин подобным образом, считая, что оральный секс был придуман только для мужчин. Вроде как все им должны, а не они кому-то, - пальцы Джея поползли по ее бедрам, подхватывая ткань платья, сминая ее и подтягивая вверх. – Поэтому среди женщин твоего круга так популярны синтетики из эскорта, которые исполняют любые желания своих клиенток, - он задрал подол ее платья и начал стягивать с нее трусики. – Но ты не спишь с синтетиками, и весь Акреон об этом знает. Значит ли это, что ты попросила о кунилингусе не потому, что я синтетик не твоего круга, а потому, что тебе его никогда не делали? – его пальцы коснулись складок между ее ногами.

Харди распахнула губы и закрыла глаза.

- Ты вся мокрая, - прошептал он, скользя по ней пальцами. – Синтетики лучше чувствуют запахи, улавливая их на расстоянии, словно собаки. Я запомню твой запах. И без труда опознаю его на расстоянии, даже если ты будешь окружена вонючей толпой.

Он медленно опустился на колени, снял с ее стопы туфель, согнул ее ногу в колене и поставил стопу себе на плечо. Харди успела подумать о том, что тронулась умом, как его губы коснулись плоти. Она дернулась на месте и схватилась руками за столешницу.

А он делал это. Он вылизывал ее и сосал. Твою мать… Твою ж мать! Она начала часто дышать. Она начала постанывать. Синхронно с его движениями. В такт прикусам ее клитора, который, казалось, вот-вот взорвется. Зад терся о мрамор, сминая шлейф платья, его пальцы гладили ее обнаженные ягодицы и бедра, мышцы во всем теле подрагивали, а пальцы на разутой стопе скручивало судорогой. Чертов синтетик! Чертов кунилингус! Харди начала сокращаться, выгибая спину и выдавая сдавленный гортанный стон.