Катары

У отца Кристиана от этих слов спирало дыхание так, что он лишь беззвучно открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на песок.

— А потом, когда мы решили воскресить братство…

— Молчите же! — прервал собеседника отец настоятель. — Это совсем не мои дела!

— Так уж и не ваши? — улыбнулся фон Граф. — Вы прекрасно знали, что мы тут готовим. Я скажу вот что: между нами есть большая разница. У нас остались идеалы. В отличие от вас, мы работаем не только ради наживы.

Отец Кристиан выпрямился во весь рост. Когда он знал, что партия проиграна, к нему всегда возвращалось суровое достоинство, которое так ему шло.

— Забудем все это.

— Впрочем, нам повезло, — продолжал немец. — Мы перевезли все, что нас компрометирует, как раз вовремя, пока эта паршивая крыса не успела сунуть свой нос в ваше чудное аббатство. А вскоре, уверяю вас, мы в аббатстве и нужды иметь не будем. Возвращается время еретиков!

— Бога ради, перестаньте! — вскрикнул отец Кристиан. Слушать дальше он не хотел.

— В Лангедок вернется его истинная вера… вернется благодаря паписту. Разве не парадокс?

— Вы с ума сошли!

— И язычество нашей прекрасной Европы сотрет религию семитов!

— Молчите! Молчите! — вопил отец аббат, затыкая себе уши.

Он повернулся кругом и из последних сил бросился бежать по длинной галерее, обнесенной колоннадой.

ГЛАВА 68

Для работы со всеми четырьмя листками Ле Биан выбрал городскую библиотеку Фуа. «Преподавательский рефлекс», — подумал он. В храмах книг витает особый тонкий запах, помогающий работе рассудка и правильно направляющий ум. Историк всегда считал, что там, в паре сантиметров над головами читателей, погруженных в книги, живет ангелочек-хранитель. А иначе как объяснить, что человек в библиотеке всегда в конце концов находит книгу, которая помогает ему распутать задачу? Хорошо бы, подумал Ле Биан, ангел, сопровождающий меня с самого коллежа, не отправился теперь отдыхать. Он сел за отдельно стоявший стол в дальнем конце зала и достал из сумки четыре лоскута пергамента. Стараясь как можно тщательней подогнать буквы друг к другу, он сложил их вместе. Рядом он положил краткий курс римской истории, чтобы освежить в памяти дела императора Константина, тень которого витала над этим документом.

Этот император не сразу принял христианство: поначалу он поклонялся Аполлону, «Непобедимому Солнцу» — Sol Invictus. В 313 году император издал эдикт о веротерпимости, а в 318-м признал полномочия церковных судов. В 320 году он сделал воскресный день праздничным, а в 325 созвал собор в Никее, чтобы примирить христиан по болезненному вопросу о Троице. Всегда покровительствуя последователям Христа, он разрешил папам поселиться в Латеране и построить на Тибериевой дороге церковь Сан-Лоренцо фуори ле Мура. По оценке историков, в 10-х годах IV века в христианство обратилось около трети римлян. Константин вступил в конфликт с Сенатом, полагавшим, что христианам дано слишком много привилегий. В знак своего неудовольствия, император покинул город и основал на Босфоре Византию. Затем христиане, которых долго преследовали, взяли реванш, начав преследовать язычников. В 346 году было воспрещено публичное служение языческим богам. Десять лет спустя закрыты храмы язычников. В 395-м последние семьи, хранившие верность древней римской религии, были принуждены принять новую веру.

Ле Биан стал размышлять об этом удивительном повороте истории. Жертвы обратились против бывших своих палачей — дело не новое. Но почему это происходит во имя Бога — Пьер никогда не мог понять. Оставив философские раздумья, он вернулся к книге. В ней упоминалось и о «Константиновом даре», которым император передавал свою светскую власть папе. Впоследствии оказалось, что этот документ, обнаруженный при Карле Великом, был подделкой, но, тем не менее, в Средние века он долго играл первостепенную роль.

Историк закрыл книгу и сосредоточился на документе. В нем было несколько сот строк — при этом он четко делился на три части. В начале шел текст, служивший преамбулой, потом длинный список и, наконец, краткое заключение. Латынь, на которой он был написан, казалась довольно простой, но на случай какого-либо провала в памяти Ле Биан взял и словарь. Впрочем, он не понадобился. Дословный перевод казался ясен:

«Константин, император римлян, объявляет.

Для победы над врагами истинной веры необходимо бороться с теми, кто проповедует веру языческую. Но прежде надо бороться с богами, которых они почитают испокон века.

Верующим в Истинного Бога поручаю разрушить прежние храмы и капища, чтобы воздвигнуть новые храмы во славу Бога Единого.