Катары

Едва добравшись до места, крестоносцы тотчас приступили к осаде города, но он был так велик, что им не удалось полностью его окружить, и пришлось ограничиться нападением на него только с одной стороны. Дня за три или четыре напротив крепостной стены расставили камнеметы и прочие машины, и начался обстрел стен Лавора; осажденные, которых было больше, чем осаждающих, поскольку Лавор был весьма многонаселенным городом, попытались совершить крупную вылазку, и им удалось захватить в плен вражеского рыцаря, которого они тотчас предали смерти. Прошло еще два или три дня, за которые положение нисколько не изменилось, затем на помощь крестоносцам пришли свежие войска из северной Франции, во главе которых были епископы Байе и Лизье и граф Оссерр. Теперь осаждающих было достаточно много для того, чтобы перебросить через Агу деревянный мост и окружить Лавор со всех сторон. Однако крестоносцы не могли надеяться взять осажденную крепость голодом, поскольку жители соседнего большого города, Тулузы, тайно встали на сторону еретиков и снабжали их съестными припасами, а граф Тулузский, который, по словам Пьера де Во-де-Серне, вел двойную игру, закрывал на это глаза. Вот как этот автор, современник тех событий, и современник весьма пристрастный, описывает то, что назвал «лицемерием графа Тулузского»:

«В город Лавор, который не принадлежал графу Тулузскому и даже вел прежде войну против жителей Тулузы, граф Тулузский, непримиримый враг и жесточайший гонитель Христа, движимый ненавистью к христианской вере [ весьма спорное утверждение Пьера де Во-де-Серне; граф Тулузский не впадал в катарскую ересь]» тайно послал своего сенешаля [78]и нескольких рыцарей с тем, чтобы помочь защищать город от наших [ от крестоносцев]. Наш граф [ Монфор] схватил их после взятия города и долго держал в цепях. О, неслыханное предательство! Граф Тулузский провел своих рыцарей за крепостные стены, чтобы помочь осажденным, в то время как вне этих стен, притворяясь, будто помогает осаждающим, он позволял им пополнять свои запасы в Тулузе. И все же если он пропускал съестные припасы, предназначенные для крестоносцев, то подвозить к городу осадные машины наотрез запрещал. Около пяти тысяч жителей Тулузы пришли к осажденному городу, чтобы помочь крестоносцам, по наущению их достопочтенного епископа Фулька, который, будучи изгнан из города графом тулузским, присоединился к нашему графу во время осады Лавора».

(АИ, 221-222)

После различных событий, описанных Пьером де Во-де-Серне, прекрасный город Лавор был взят; это произошло 3 мая 1211 года. Крестоносцы вывели оттуда Эмери, пришедшего защищать город сестры, а также восемьдесят сопровождавших его рыцарей и решили, что всех их следует повесить.

Сеньор Эмери де Монреаль первым был подведен к виселице. Ему накинули на шею петлю и повесили, но, поскольку роста он был высокого, а виселица была плохо закреплена, она рухнула вместе с уже испустившим дух казнимым; другим рыцарям тут же перерезали горло, «и времени на это потребовалось меньше, чем на то, чтобы рассказать об этом», пишет Пьер де Во-де-Серне (АИ, 227). Что же касается госпожи Гироды де Лавор, она была брошена в колодец, и Монфор приказал засыпать ее тело камнями. Для прочих еретиков сложили огромный костер, и автор торжествующе добавляет: «Наши крестоносцы с безмерной радостью сожгли множество еретиков». В самом деле, лаворский костер был самым большим костром за все время крестового похода: на нем, к величайшей радости крестоносцев и паломников, сожгли четыреста человек, мужчин и женщин. Все они проявили стойкость, которую их палачи приписали тому обстоятельству, что эти люди, несомненно, были одержимы бесом.

* * *