Катастрофа

Мысль о том, что после непрерывных шестичасовых процедур снова придется лежать, совсем не радовала, и Тринадцатый, печально вздохнув, полез в капсулу. Молодой врач моментально облепил его целым пучком проводов, оканчивающихся присосками, и крышка капсулы медленно захлопнулась, отсекая все звуки. На панели напротив лица загорелся зеленый огонек, и стенка гигантского цилиндра закрылась, отгородив майора от внешнего мира. Зеленый огонек сменился желтым, и вдруг стало очень холодно. Через мгновение холод стал практически невыносимым, но спустя секунду воздух внутри капсулы потеплел, желтый огонек поменялся на зеленый, и двери камеры открылись. Крышка капсулы поползла вверх, и Тринадцатый увидел врача, обеспокоенно смотревшего на него.

— Что-то не так, доктор? — спросил майор. Обеспокоенный взгляд сменился довольным выражением лица:

— Добрый день. Нет, наоборот, все в полном порядке, — доктор с улыбкой принялся отлеплять присоски датчиков.

Майор вылез из капсулы и осмотрелся. Вокруг суетились улыбающиеся медики, помогая ничего не понимающим бойцам покидать анабиозные камеры.

— Сколько времени мы тут пролежали? — спросил он врача.

Тот быстро пролистал какие-то бумаги, что держал в руках, и с интересом посмотрел на Тринадцатого.

— Вы уже поняли? Судя по вашей медицинской карте, ранее вам сталкиваться с анабиозом не приходилось, — в глазах молодого специалиста читалось любопытство, — все члены Внешней группы провели в глубоком анабиозе ровно месяц. Как вы догадались?

Майор коротко улыбнулся:

— По выражению вашего лица. Оно сменилось с обеспокоенного на удовлетворенное, когда открылась крышка капсулы.

Врач секунду помялся, затем сконфуженно прогудел из-под легкого гермошлема:

— Я очень волновался, это был мой первый анабиоз, и сразу же глубокое погружение. У нас всего один специалист с опытом работы в этой области. Но все прошло хорошо, вы перенесли погружение просто идеально, — он указал на открывающуюся дверь, — пройдемте в диагностический отсек, вам необходимо пройти целый ряд тестов, после чего приступим к биорегенерации и другим процедурам.

Тринадцатый нахмурился и пошел к выходу. Месяц в анабиозе воспринимался как пара мгновений, и память о шести часах неподвижности была свежа настолько, что известие о неизбежном повторении отлеживания боков навевала тоску.

Худенький доктор еле поспевал за могучей фигурой майора, перейдя чуть ли не на бег, он ухитрился первым юркнуть в двери, и, указывая на один из диагностических аппаратов, произнес:

— Я ваш лечащий врач, меня зовут Антон Александрович, можно просто Антон. Присаживайтесь сюда, пожалуйста. Как вы себя чувствуете?

— В порядке. Только ни сидеть, ни лежать не могу, пролежни не дают, — пробурчал майор.

Антон улыбнулся и кивнул медсестре, которая немедленно принялась за уже набивший оскомину обряд электрического мумифицирования.

— Придется смириться с этим неудобством, ограниченная подвижность при проведении большинства медицинских процедур является неизбежным сопутствующим фактором, — доктор выдал витиеватую фразу, и Тринадцатый про себя поморщился.

Скорее уж, абсолютная неподвижность, если, конечно, медик не защитывает за активность дыхание и сердцебиение. Он обреченно наблюдал за процессом превращения себя в клубок из проводов, датчиков, анализаторов и еще целого сонма присосок и липучек неизвестного ему предназначения, предчувствуя скорую смерть от скуки.

После диагностики потянулись бесконечные часы биорегенерации, затем масса других не менее унылых процедур, наконец, спустя почти девять часов, когда ни на минуту не перестававший улыбаться медперсонал уже буквально валился с ног от усталости, с разнообразной терапией было покончено, группу накормили ужином и выделили пятнадцать минут на водные процедуры. Майор стоял под горячим душем и довольно жмурился чувствуя, как озорные струйки воды весело колотят по плечам и ласковыми змейками стекают по спине. Вылезать из душевой кабины решительно не хотелось и казалось совершенно несправедливым, что в анабиоз нельзя погружаться прямо вот так, стоя под душем. В конце концов, медики начали настойчиво торопить, и выйти из душа все же пришлось.

Тринадцатый подошел к своей капсуле, возле которой терпеливо ждал Антон, глядя на то, как бойцы Внешней группы уныло разбредаются по своим анабиозным камерам. Майор вздохнул, и занял место на ложементе. Молодой врач быстро налепил на тело нужные датчики и, виновато улыбнувшись, что-то нажал на панели управления. Крышка капсулы опустилась, наступила уже привычная тишина, вспыхнул знакомый зеленый огонек, и стенка камеры закрылась.

«Очень интересно. На этот раз все будет так же быстро?» — промелькнула мысль, но тут цвет индикатора сменился на желтый, и тело снова сковало непереносимым холодом.