Катастрофа на белой стороне

– Мишка, ну пожалуйста, ты тяжёлый, ну приди в себя, – в последнем отчаянье я хлестала его по щекам…и осознала, что это уже только тело. Странно, но слово ЦЕПОЧКА как будто висело в воздухе. «Ну какая к чёрту цепочка, это, наверное, бред». Но на склонённой шее я заметила цепочку белого металла, сняла её с усилием, медальон напоминал размером и толщиной шоколадную медальку из нашего детства, только металлическую. Я одела её на себя, ремень сумки тоже накинула на шею и привстала в кабине. Внизу в метрах в пяти-шести виднелась земля. Прыгать я не решилась. Лезть через кабину по крылу не представлялось возможным, мне во всяком случае. Но справа от ближайшей ёлки тянулась ветка, правда не слишком толстая, но выбора не было. Я уцепилась двумя руками за ветку и постаралась перебраться ближе к стволу, даже переставила пару раз руки. Но видно гимнаст из меня никудышный, ветка затрещала, и я стала опускаться. Получилось весьма удачно, прямо на склонённый берёзовый ствол, по которому я сползла вниз, обдирая ладони. Самолёт, как ни странно, горел слабее, то ли мне снизу не было так заметно. Я огляделась вокруг сквозь слёзы, которые всё никак не хотели останавливаться. Нашла телефон, включила. «А куда звонить– то? Потыкала кнопки, зашла в контакты. Вот последние звонки, сейчас…». Я не успела набрать номер, как услышала стрёкот вертолёта. «Они услышали взрыв или увидели дым хорошо,» – подумала я без большой уверенности. Шум винтов всё усиливался, сверху виднелась верёвочная лестница, а на ней человек. Он что-то сказал громко по-немецки. А потом… послышалась короткая автоматная очередь, вертолёт резко подал вверх. Подбитый самолёт вспыхнул. Я вжалась в берёзовый ствол.