Катастрофа на Волге

Все это еще раз показало, что командование армии блуждало в потемках, а в вышестоящих штабах царила полная неразбериха. Никто из нас не знал, где находятся немецкие войска на южном участке советско-германского фронта. Начальник разведывательного отдела штаба армии утверждал, что они отошли на 400 километров к западу, но мы ему не верили. Это означало бы, что немецкая армия откатилась на исходные позиции лета 1942 года. Но ведь тогда вся наша прошлогодняя борьба была напрасной! Мы не хотели этому верить. «Ибо, — заключали мы с едкой иронией моргенштерновского Пальмштрема,[76] — не может быть того, чего быть не должно».

Манштейн, хорошо знавший настроения в 6-й армии, старался держать Паулюса в неведении о положении на фронтах.

Генерал-майор Пиккерт покидает свою дивизию

Хотя 6-я армия была глубоко разочарована в Манштейне, который в трудные дни бросил ее на произвол судьбы, Паулюс и Шмидт в этой отчаянной ситуации предприняли еще одну попытку побудить его к каким-либо действиям. Они уполномочили командира 9-й зенитной дивизии генерал-майора Пиккерта вылететь в штаб группы армии «Дон» и подробно доложить фельдмаршалу фон Манштейну о катастрофическом положении окруженной армии. В последние дни к нам прибыло еще меньше транспортных самолетов, чем обычно. Голод царил в котле. Пиккерт должен был добиться наконец у Манштейна улучшения снабжения по воздуху, чтобы хоть немного облегчить тяжелое положение 6-й армии.

По сути дела, этот шаг армейского командования был таким же самообманом, как и некоторые прежние его действия. Зато он имел другое, неожиданное последствие: генерал Пиккерт не вернулся в котел. Перед вылетом он заверил своего начальника оперативного отдела, а представляясь по случаю убытия, и генерал-полковника Паулюса, что прилетит назад тотчас же по выполнении задания. Однако мы ждали его напрасно. Вскоре от Пиккерта поступила радиограмма:

«Прошлой ночью кружился над Питомником, попытка приземлиться не удалась, вынужден возвратиться».

В ту же ночь другие самолеты приземлились в Питомнике. Мы были возмущены. Однако против господина Пиккерта тогда ничего предпринято не было.

Немцы по другую сторону фронта

Я сидел в своем блиндаже и перелистывал бумаги, которые принес мне обер-фельдфебель Кюппер. Среди них были листовки противника. Я небрежно отодвинул их в сторону.

Мои мысли витали между Германией и фронтом. Если бы мои родные дома знали, что происходит здесь, в степи между Волгой и Доном, если бы они видели эти запавшие, отмеченные печатью голода, почерневшие от грязи и мороза лица… Но оперативные сводки главного командования звучали все еще обнадеживающе. Ни одного слова об ужасах этой битвы на уничтожение!

Уже несколько недель я не видел газет, не получал известий от жены и дочери. Как они беспокоятся обо мне! Что будет с ними, когда они получат ужасное известие о нашей гибели?

Автоматически я протянул руку к листовкам. Сначала я почти машинально перебрал их, затем начал читать. Имена подписавшихся Вальтера Ульбрихта, Эриха Вейнерта и Вилли Бределя были мне мало знакомы. Я знал только, что это коммунисты-эмигранты. Тогда это не служило для меня хорошей рекомендацией. Но то, что они писали, было не лишено смысла. Их язык был прост и убедителен, и они удивительно хорошо были осведомлены о нашем положении. Им было известно, что мы страшимся плена и что мы верим обещаниям Гитлера вызволить нас из котла.

Во всех листовках указывалось, что Гитлер и Главное командование сухопутных сил лгут и обманывают нас, обещая спасти из смертельных тисков окружения: у них нет больше возможности сделать это. Верховное командование вермахта спекулирует на том, что мы не в состоянии составить правильное представление об общей военной обстановке.

В одной из листовок содержались точные данные о понесенных нами в последних боях потерях в материальной части. В других речь шла о том, что Гитлер предал немецкий народ, что умирать бессмысленно, а дальнейшее сопротивление безнадежно. В одном месте говорилось примерно следующее: здесь, у нас, находятся немецкие военнопленные. Немедленно прекращайте сопротивление! Это единственный выход, чтобы спасти себе жизнь.

Я перебирал листовки. Рассуждая трезво, я вынужден был признать, что иногда и сам приходил к тем же выводам. Последние обещания Гитлера, Главного командования сухопутных войск и Манштейна — разве они не были пустыми? Ничего, решительно ничего не выполнено из того, что нам обещали в напыщенных выражениях…

Однако можно ли доверять этим немцам, которые обращаются к нам из лагеря противника? Разве это не коммунисты, предавшие свое отечество? Конечно, с военной точки зрения они правы: это говорил мне мой опыт, мой рассудок. Но, как солдат и офицер, я отклонял эту пропаганду, потому что она подрывала боевой дух немецких войск.