Катастрофа на Волге

Неужели это серьезно? Советские солдаты помогли нам надеть шинели. Возбужденные, мы направились к выходу, где нас ожидал Шумилов в высокой меховой шапке на голове. Он пошел через улицу, сделав нам знак следовать за ним. Неужели это конец? Я оглянулся. Экзекуционной команды не было. Может быть, она там, за деревянным домом, к которому шел генерал?

Ничего подобного. Шумилов открыл дверь в сени, где хозяйничала пожилая женщина. На табуретках стояли тазы с горячей водой и лежали куски настоящего мыла, которого мы уже давно не видели. Молодая девушка подала каждому белое полотенце. Умывание было просто блаженством. В течение многих дней мы лишь кое-как оттирали грязь с лица и рук, пользуясь талым снегом.

После этого нас попросили пройти в соседнюю комнату. Там стоял стол со множеством разных блюд. Когда по приглашению Шумилова я сел за стол вместе с Паулюсом и Шмидтом, мне стало стыдно. Какой же ложью о кровожадных большевиках нас пичкали! И мы были такими простаками, что верили этому! Я подумал о нескольких генералах Красной Армии, которые проходили через штаб нашей армии как военнопленные. Ими интересовался только начальник разведотдела, ответственный за сведения о противнике. Мы, офицеры штаба, считали ниже своего достоинства сказать им хотя бы слово. Перед отправкой в тыл им давали порцию пищи из походной кухни.

Судя по всему, на Шмидта не произвело никакого впечатления рыцарское поведение советского командующего армией, одержавшего победу. Он тихо шепнул мне:

— Ничего не принимать, если они предложат нам выпить: нас могут отравить.

Эта опека была отвратительна и возмутительна. Я дал это понять Шмидту гневными взглядами. Если бы его слова понял и генерал Шумилов! Он как раз в это время заметил:

— Мне было бы намного приятнее, если бы мы познакомились при других обстоятельствах, если бы я мог приветствовать вас здесь как гостей, а не как военнопленных.

Налили водку, всем из одной бутылки. Генерал попросил нас выпить с ним за победоносную Красную Армию.

В ответ на это мы продолжали сидеть неподвижно. После того как переводчик тихо сказал ему несколько слов, Шумилов улыбнулся:

— Я не хотел вас обидеть. Выпьем за обоих отважных противников, которые боролись в Сталинграде!

Теперь Паулюс, Шмидт и я тоже подняли рюмки. Вскоре водка, выпитая на пустой желудок, начала действовать. У меня слегка закружилась голова. Однако это прекратилось, когда я маленькими кусочками съел бутерброд. Паулюс и Шмидт тоже принялись за еду.

С генералом Шумиловым мы просидели больше часа. Я жадно впитывал в себя все, что видел и слышал. Майор говорил на превосходном немецком языке. Впервые я услышал, что советские люди хорошо отличали гитлеровскую систему от немецкого народа. Советские офицеры заверили нас, что, несмотря на все случившееся, советские люди не потеряли веры в немецких рабочих и немецких ученых. Правда, они разочарованы тем, что многие немцы позволили Гитлеру использовать их в своих целях. Паулюс попросил позаботиться о раненых, больных и полумертвых от голода немецких солдатах, что советский командующий армией и обещал ему сделать в пределах возможного, как нечто само собой разумеющееся.

— У вас есть еще какое-нибудь пожелание, господин фельдмаршал? — спросил Шумилов, когда подошло время отъезда. Паулюс немного подумал:

— Я хотел бы просить вас, — сказал он, — оставить при мне моего адъютанта полковника Адама.

Генерал Шумилов отдал распоряжение одному из офицеров, который тотчас же вышел из комнаты. Вскоре после этого он встал и проводил нас к машинам, готовым следовать дальше. Он попрощался с каждым из нас пожатием руки, сказав при этом Паулюсу:

— Ваше пожелание будет выполнено. Когда автомашины тронулись, он стоял у дороги, отдавая честь. Это был действительно рыцарский противник.

В деревне близ советского штаба фронта

В качестве ближайшего пункта следования генерал Шумилов назвал штаб фронта, что примерно соответствовало нашему штабу группы армий. Автомашины, громыхая, ехали по полям боев между Волгой и Доном. Ночная темнота скрывала места трагических событий; ледяной холод проникал в автомашины. Скрючившись, я сидел в углу заднего сиденья, рядом со мной переводчик нашего штаба, передо мной — двое советских офицеров. Я мог ориентироваться по звездному небу. Мы ехали в северном направлении. Вскоре машины остановились. Блеснули карманные фонари. Контроль. Сопровождавшие нас офицеры ответили на заданные им вопросы. Все ясно. Автомашины двинулись дальше. В эту ночь мы останавливались так несколько раз и вновь ехали дальше. Шоссе было перекрыто шлагбаумами. Невольно я вспомнил о планах побега наших офицеров из окружения. При таком строгом контроле никому, пожалуй, выбраться не удалось.