Катастрофа в подарок

Комнату на некоторое время заполнила тишина. Смеяться или острить решению бабули Илона не осмелилась. Подумав про себя — «Какое счастье быть младшей в семье. К моменту моего замужества имена первых интернационалистов будут разобраны!»

— Вот так и живём, — развёл рыжик руками, выпуская из плена притихшую Сидорову. — привыкай.

Она пошатнулась, и чуть было не полетела вперёд, прямёхонько в направление огромной плазмы.

— Нет! — вскрикнула Иванова младшая не понаслышке знакомая с разрушительной силой падений подруги.

Лев стремительно шагнул назад, успев поймать Колючку, сложившуюся на его руке пополам. Поднял её, подкинул вверх, перехватывая поудобнее, и, не дав опомниться, потащил назад в своё крыло дома.

— Куда! Стоять! — теперь кричала она, провожая глазами бежевые стены длинного коридора и серого зала. — Но он лишь улыбался, плотно прижимая добычу к мускулистой груди.

— Не имеешь право! — шипела биологичка, обречённо глядя на деревянную дверь движением ключа превращённую Ивановым в непреодолимую преграду.

— Имею! — Рыкнул он, опустив её на ноги, и стал не спеша освобождаться от одежды. — Хотела праздника? Сейчас получишь.

— Какой? — Брюнетка обвела взглядом светло оливковую спальню, цвет беспардонно раздавленной надежды.

— Обмывать детей станем. — Директор смотрел на невесту, что удав на кролика, почти не моргая. Он, оставшись в боксерах, прилёг на кровать, похлопав ладонью рядом с собой, приглашая полным бархата голосом — Иди сюда, дорогая.

— Зачем? — икнула она,

— Я сказал уже. — Он указал взглядом на выпуклость между ног. — Буду показывать детям, кто в доме старший. Вдруг ещё одного заделаем? Где двое там и трое.

И Лев не шутил, разумно решив, что лучше сейчас лишить девственности Наталью, пока та не начала бегать по врачам. Ложная беременность это одно, но глаза выпученные доктором на шизанутую девственницу, возомнившую себя Девой Марией — другое.

— Не надо… — Бормотала она, сопротивляясь двойному желанию — готового к соитию самца и своего собственного.

— Надо! — взирал он масляными глазами, принюхиваясь, словно почувствовав её влажность.

— Я не хочу. — Уговаривала она себя по шажку приближаясь к хищнику.

— Ещё как хочешь! — Решил он за неё, и встав подхватил на руки, осторожно опустив на постель, должную стать ложем любви.

— Я могу заразиться. — Она защищала грудь, скрестив на ней руки.

— Уже заразилась. — Иванов не спеша стягивал с неё юбку. Руки дрожали с трудом расстегивая замок. Он с удовольствием разорвал бы драповый кусок ткани, освобождая длинные ноги, но меняющая в секунду настроение биологичка могла обратить милость в гнев и снова встать в позу. Не в смысле занять удобную для секса позицию, а абсолютно в другом значение слова. Да и прошлые неудачи начинали наводить на мысли о наложенном на одного из них проклятие.

Он чуть ли не дыша справился наконец с тракторной застёжкой, стащил ненужную вещь и замер от неожиданности. Его Катастрофа была полна неожиданности. Прозрачные чулки под цвет от природы смуглой кожи, вряд ли выполняя функцию согревающей одежды, крепились не на липучей резинке. Они были пристёгнуты к ажурному чёрному поясу, держащемуся чуть ниже тонкой талии на округлых бёдрах. В рисунок и цвет к нему стринги казались совсем ненужными. Лев зарычал немногим тише, чем его хищный тёзка весом раза в четыре больше.

Желание оказаться между изысканно стройных ног невесты в сексуальном белье давило невыносимо не только на мозг. Боксеры мгновенно стали тесными. Он хотел тут же войти в неё, разорвав тоненькую кружевную преграду руками, но…Сговорчивая, обычно дремлющая совесть, постоянно просыпающаяся рядом с Сидоровой, не позволила сделать этого.

Наталья не сопротивлялась, решив отдаться и почувствовать то, о чём не раз читала в романах и видела в полных страсти любовных фильмах. Тем более, что отец детей автоматом получал безграничный доступ к телу их матери. Не оставлять же малышей наполовину сиротками.

Лев без зазрения совести снимал плоды двойного обмана. Он расстегнул каждую пуговку синей блузки. Распахнул её словно створки на дорогом витраже, по разные стороны от небольшой груди, спрятанной в цвет пояса бюстгальтер. Иванов видел всё это раньше в первый день их свидания, да и потом несколько раз. Но вот так открыто и не спеша мог прикасаться к нежным холмикам впервые.

Он наклонился, прокладывая дорожку из поцелуев, наслаждаясь вкусом и запахом живого атласа. Урча, как котяра от накрывшего с головой удовольствия. Шепча, между влажными касаниями языком гладкой кожи:

— Моя, наконец-то…

На его счастье Наташа не могла это услышать. Удары пульса в висках лишили мозг многих функций, заострив на одном — физическом удовольствие. Он слегка придавил её телом, хоть и старался опираться на локти. Она выгибалась навстречу, подставляя под губы Льва вылизываемые им участки тела, жалея, что начал он не с оголённых бёдер. Девственница не понимала, что иначе давно бы лежала под ним, изгибаясь совсем другими движениями.