Катастрофа в подарок

Сидорова оторопела. Какая «неотложка»? Неужели тут есть ещё кто-то, кроме неё? Она представила, что чей-то бездыханный труп лежит на холодном мраморе прямо за дверью её убежища, и с трудом удержала рвущийся из горла крик. Но слабый писк всё же успел с губ сорваться.

— И кто тут пищит? — Гулкий стук каблуков затих напротив кабинки, и та, что назвалась врачом, с силой дернула ручку «писиного» пристанища, произнеся мелодичным голосом: — Наташа?

Биологичка громко выдохнула. Вот она — подмога!

Перегородка снова дёрнулась под настойчивым напором извне.

— Ты открывать собираешься? Или мне платье через верх перекидывать?

Учительница, злясь на голосовые связки, каждый раз подводящие в самый ответственный момент, выставляя её испуганной идиоткой, снова прошипела мышиным басом:

— Ой, сейчас! — и, повернув защёлку, распахнула дверь.

Наталья отдала бы многое, чтобы выглядеть так, как воздушное создание неземной красоты, ожидавшее её с пакетом в руке снаружи.

Худенькая, беззащитно хрупкая, но не тощая, с длинной шеей, точёную форму которой подчёркивали поднятые вверх блестящие чёрные локоны, сцепленные заколкой и падающие фонтаном. Немного оттопыренные маленькие ушки, как у эльфа, не вызывали смех, а умиляли. Пухлые, сочные губы, аккуратный носик. Чуть вытянутый овал лица, плавный изгиб плеч, тонкая талия, длинные ноги.

Моментально пришли в голову слова колумбийца Габриэля Гарсиа Маркеса: «Я люблю тебя не за то, кто ты, а за то, кто я, когда рядом с тобой». Девушка, рядом с которой любой мужчина должен был чувствовать себя всесильным рыцарем, стремящимся защитить редкий цветок от жизненных невзгод.

Такое впечатление складывалось, пока Сидорова не заглянула в глаза пришедшей на помощь сестре директора школы. Большие, с лёгким прищуром, ярко-зелёные омуты своенравной, уверенной в себе, готовой к прыжку пантеры.

— Секс…

Илона с недоумением приподняла плавно изогнутую бровь.

— Совсем как у Льва…

— Я не поняла, при чём тут «секс, как у львов»? Ничего, что я на «ты»?

Учительница, отвечающая кроме прочего за моральное воспитание вверенных школе детей, прикрыла рот ладонью и вскинула взгляд вверх. Если кто-то там решил выставить её сегодня полной дурой, то не мог бы он делать это другим образом, без её личной помощи? Мучил вопрос: она впервые думала вслух или до сих пор не замечала этого?

— Конечно, на «ты». И не обращай внимания на мои слова. Это последствия клаустрофобии: терпеть не могу маленькие замкнутые пространства, тем более находиться в них долго и в подобном виде.

Иванова обвела взглядом фигурку новой подруги или игрушки на одну ночь брата и отметила про себя, что далеко не худший вариант подобрал любитель красивого женского тела. Но…

— А что с твоей кожей?

— Я замёрзла!

— Глядя на щёки, не подумаешь.

— Это мне было жарко!

— Так ты замёрзла или зажарилась?

— И то, и другое.

Илона удивилась полному разбросу чувств и мыслей тёмной шатенки и с усмешкой произнесла:

— Понятно! — хотя понять что-либо из писка и бормотания длинноножки было сложно.

Она потянула за край разорванного платья. Наташа намертво вцепилась в кусок синей, ставшей совершенно бесполезной ткани.

Иванова недовольно фыркнула:

— Давай сразу определимся. Я тут не для того, чтобы выслушивать твои бредовые объяснения о сексе, температуре и влажности туалетной комнаты. Я здесь затем, чтобы переодеть тебя в отличное, заметь, новое платье от «Диор» и оттянуть внимание всех на себя, а для этого нам нужно как можно быстрее появиться в зале!

Биологичка согласно кивнула, но рук не разжала. Илона, не скрывая раздражения, продолжила:

— Что из моих слов ты не поняла?

Наташа даже не моргнула — её нисколько не испугал тон брюнетки — и совершенно спокойно ответила:

— Всё поняла, но переодеться в состоянии сама, без посторонней помощи. — Она протянула руку к пакету и, забрав его, снова прикрыла, а для верности защёлкнула на замок дверь.

Илона улыбнулась. Девушка оказалась не такой беспомощной, как показалась вначале. Если у неё к тому же есть мозги, то, может, и не станет «разовым вариантом» для Льва. Младшая из сестёр Ивановых пожалела, что не поинтересовалась у брата, кем работает его новая пассия и где они встретились. Один плюсик в пользу кареглазки — она вызвала у неё интерес, что случалось крайне редко. Илона даже не помнила лиц бесконечной череды подружек Льва, разве что Жанна ржавым гвоздём засела в памяти, благодаря тому, что являлась давней подругой зануды-Ольги.

Снять рваное и надеть новое платье не заняло много времени. Сидорова кинула испорченную вещь в пакет, подумав, что не стоит оставлять столь яркую тряпку в мусорном ведёрке — мало ли у кого какие привычки. Она погладила руками бёдра, ощущая под пальцами гладкий атлас обновки, и вышла на суд сестры Льва.

Платье идеально село на тело длинноногой учительницы. Играющая разными оттенками в ярком свете ткань плотно обтягивала стройную фигуру, подчёркивая достоинства девушки. Грудь свободно вздымалась, уместившись в плотном корсете сшитого словно по меркам Натальи наряда.