Катастрофы и аварии. Землетрясения, вулканы, цунами, пожары, железнодорожные, морские и авиационные катастрофы

Прямых доказательств причастности итальянских подводных диверсантов к взрыву 29 октября нет Вся «итальянская версия» построена пока что на цепи косвенных улик и умозрительных предположений. К ним можно отнести и публичные заявления Боргезе, что ни один итальянский корабль не прослужит долго в большевистском флоте, и закрытое награждение высшими орденами группы итальянских морских офицеров вскоре после гибели «Новороссийска», и целый ряд других фактов.

Однажды в Севастополе на читательской конференции я получил из зала записку: «НА, знаете ли Вы, что вскоре после взрыва «Новороссийска» в устье Черной речки был найден труп аквалангиста?»

К этой записке я отнесся лишь как к реплике из зала, не более того. Это не выписка из протокола осмотра места происшествия, это, строго говоря, вообще не документ Может быть, и в самом деле в это же время нашли труп, пусть даже не аквалангиста, а. обычного купальщика. Ну, пусть аквалангиста, но советского.

Предположим как нечто очень маловероятное: в устье Черной речки, впадающей в Северную бухту, в самом деле нашли труп итальянского боевого пловца. Даже если так, то подобный факт мог быть зафиксирован в очень секретных документах; он вообще мог никак не фигурировать в работе Правительственной комиссии, дабы не ломать очень удобную версию со старой немецкой миной.

Принимать всерьез эту записку было нельзя. Но она подсказала направление мысли. А почему, собственно, мы считаем, что диверсионный удар по линкору был нанесен со стороны моря? Как бы плохо ни неслась охрана базы, она все же существовала, и те, кто планировали операцию, не могли сбрасывать со счетов и дозорные корабли, и гидроакустические вахта. Определенный риск был. Если бы советский сторожевик обнаружил иностранную подводную лодку, пусть даже и «карликовую», у входа на главную базу флота — это более, чем международный скандал.

Есть и второе важное соображение. Отсюда, то еслъ от устья Черной речки до штатной якорной бочки линкора в бухте Голландия, гораздо ближе, чем добираться до нее со стороны моря через боновые ворота. И если «Новороссийск» в роковую ночь все же стоял не на своей бочке (ближе к морю, дальше от Черной речки), то эта случайность и в самом деле могла стоить жизни аквалангисту, вынужденному преодолевать под водой (даже с помощью аквабота) расстояние, почти вдвое больше расчетного.

Итак, выбор направления удара со стороны устья Черной речки мог быть сделан благодаря большой неожиданности и меньшему расстоянию до цели. Наконец, есть и третье об-стоятелыпъо, весьма благоприятствовавшее диверсии. В устье Черной речки расположена судораздельная база Вторчермета, куда стаскивают отслужившие свой срок корабли. Одни еще держатся на плаву, другие — полузатопленные — разбросаны по всей акватории базы. Корпус любого из них мог послужить подводным диверсантам идеальной точкой старта, временным убежищем, складом, наблюдательным пунктом.

Но если представить, что на одном из притопленных кораблей Вторчермета было устроено нечто вроде тайника, то возникает резонный вопрос: каким образом проникли боевые пловцы в тал севастопольской базы и как доставили они іуда взрывчатку и снаряжение?

За ответом придется вернуться в 1942 год. Тогда под Севастополь прибыла внушительная колонна автотягачей и крытых фургонов. «ВМС Италии, — пишет в своих мемуарах В.Боргезе, — идя навстречу желанию союзников, отправили на Черное море флотилию катеров МАС под командованием капитана 1 ранга Мимбелли и несколько карманных подводных лодок типа СВ. Эти корабли с честью выполнили поставленные задачи (один катер потопил русский крейсер, а малютки СВ — две русские подводные лодки)… Мы решили перебазировать в Черное море группу торпедных и взрывающихся катеров с задачей организовать постоянное патрулирование на подступах к Севастополю».

Начальником «севастопольского отряда диверсионных сил» был назначен капитан 3 ранга Альдо Ленци.

«Храбрый офицер, — характеризует его Боргезе, — всегда спокойный и веселый, неутомимый на службе, любитель красивых вещей и комфорта в часы отдыха, оптимист по натуре, Ленци взялся за это новое для него, да и вообще для любого моряка дело с энтузиазмом… Наконец, 22 мая 1942 г. колонна прибыла к месту назначения в Форос — очаровательный городок, расположенный на прекрасном южном побережье Крыма, недалеко от Балаклавы и к югу от Севастополя. Здесь наша группа раскинула палатки под сенью ореховых деревьев. Прежде всего мы проложили рельсовый путь и соорудили деревянный слип, чтобы доставить наши штурмовые средства к берегу моря и спустить на воду».