Катастрофы в предсказаниях и пророчествах. От Мишеля Нострадамуса до наших дней

Помимо духа-покровителя у каждого шамана есть у духи-помощники, которых ему дает его дух-покровитель. Они выполняют его поручения, помогают сражаться с враждебными духами, узнают то, что сокрыто от других людей. Чем больше у шамана духов-помощников, тем он считается сильней.

В древности люди верили в то, что плохие шаманы-колдуны насылают своих духов-помощников в тела своих жертв, чтобы сделать их больными или убить. В этих случаях шаманы-целители пользовались своими духами-помощниками для борьбы и изгнания враждебных духов из тела больного.

Есть у шамана и другие духи, которые приходят к нему во время шаманства. В Сибири их называют «кальяны». Они ведут себя чрезвычайно развязно и могут бесцеремонно спросить у присутствующих на камлании: есть ли у них половые органы? Если человек по неосторожности ответит на такой вопрос положительно, то обязательно заболеет половым бессилием.

Во время камлания шаман разговаривает с духами-ка-льяны, задает им вопросы и дает от их имени ответы.

В зависимости от силы своих духов-покровителей шаманы подразделяются на три группы:

1. Последние шаманы — это собственно не шаманы, а разные странные люди (юродивые, истеричные и т. п.). Они обладают способностью толковать и видеть вещие сны, могут ворожить, лечить легкие болезни, но не могут справлять больших шаманств с барабанным боем, заклинаниями и принесением жертв.

2. Средние шаманы — это обыкновенные колдуны, обладающие волшебной силой разной степени, которая зависит от таланта и силы своих духов-покровителей.

3. Великие шаманы — это могучие чародеи. Считается, что их дух-покровитель ниспослан им самим Богом. Их зову благосклонно внимает сам Властелин Тьмы. Одновременно на всей земле может быть только четыре «великих шамана».

ОБРЯД ИЗЛЕЧЕНИЯ ВО ВРЕМЯ КАМЛАНИЯ

Внешние формы шаманских обрядов довольно однообразны. Вот описание той их части, которая остается всегда и всюду неизменной.

Шаман, появившись в доме больного, куда его позвали, сразу же занимает место на почетных нарах, расположенных вдоль стены. Растянувшись на белой кобыльей шкуре, он лежит, ожидая часа ночи, когда колдовство становится возможным. Все это время шамана кормят, поят и чествуют. Наконец, с наступлением сумерек, в избе делаются торопливые приготовления к шаманству: подметают пол, колют дрова и лучину, варят сытный и вкусный ужин. Затем постепенно собираются соседи и размещаются вдоль стенок на скамьях: мужчины с правой стороны, женщины — с левой; все разговаривают строго и сдержанно, двигаются плавно. На севере хозяин, выбрав ремни получше, вяжет из них род двойной петли, которую впоследствии надевают на плечи шамана, чтобы затем с ее помощью удерживать его во время пляски и не позволять духам похитить его.

Наконец, все поужинали, справили домашние дела, отдохнули и чинно расселись по местам. Шаман, присевши, медленно расплетает свои косички, что-то бормоча и отдавая еще кое-какие приказания; он временами нервно и искусственно икает, отчего все его тело странно содрогается; глаза его не глядят по сторонам: они или опущены к полу, или уставлены неподвижно в одну точку, обыкновенно в огонь. Огню дозволяют потухать.

Все более и более густые сумерки наполняют избу, суета затихает, люди разговаривают шепотом; отдаются приказания, чтобы желающие выйти на двор сделали это немедленно, так как двери будут заперты и никого больше не выпустят наружу; шаман медленно снимает с себя рубаху и надевает свой волшебный кафтан; затем ему подают раскуренную трубку с табаком, и он долго курит, глотая дым; икота его делается все громче, дрожь, производимая ею, все трепетнее; вот он кончил курить; лицо его бледно, голова низко опущена, глаза полузакрыты.

В это время на середину избы уже успели положить белую кобылью шкуру, служащую постелью шаману; шаман приказывает подать себе ковш холодной воды, он пьет ее большими глотками и медленным сонным движением отыскивает на скамье приготовленный заранее кнут, ветку или колотушку барабана. Затем он выходит на середину избы и, приседая четыре раза на правое колено, делает торжественный поклон на все четыре стороны и одновременно брызгает вокруг себя водой изо рта.

Тогда все затихает: на огонь бросают горсть белых конских волос и окончательно его тушат, загребая золой. При слабом мерцании угольев еще некоторое время в темноте виднеется черная неподвижная фигура шамана, сидящего понуря голову и держащего перед грудью громадный, как щит, барабан. Лицом он обращен на юг, куда направлена и голова кожи, на которой он сидит. Наконец, тьма делается непроглядной, сидящие на скамьях притаили дыхание, и слышно только бормотание и икание шамана. Но и оно все более и более затихает.