Катастрофы в предсказаниях и пророчествах. От Мишеля Нострадамуса до наших дней

«Надо отдать должное предсказанию — сравнительно длинная жизнь Эрика де Бишопа действительно напоминала захватывающий приключенческий фильм. Вот краткий, не претендующий на полноту, послужной список барона: воспитанник иезуитской, школы, юнга, обогнувший Мыс Горн; лейтенант дальнего плавания, командир минного тральщика; пилот морской авиации; садовод; личный консультант китайского генерала; капитан джонки; французский консул; капитан каботажного плавания и т. п. и т. д. Добавим к этому — крупный ученый. Из многочисленных приключений и аварий на море этот не умеющий плавать человек всегда выходил удачно — до последнего случая, когда 30 августа 1958 г. в конце путешествия на плоту «Таити-Нуи», ослабленный болезнью, капитан Эрик де Бишоп, получив травму черепа, погиб при аварийной высадке на остров Ракаханга (около 10° ю. ш., 161° з. д.), то есть на 21 градус западнее предсказанного в 1939 г. места. Ошибка — менее 6 процентов по одной координате. Но, если принять, что слова «...где нашла себе пристанище его судьба...» альтернативны, не предвещают обязательной трагедии, то... у Бишопа и его спутников был спасительный шанс высадки на Маркизские острова, расположенные практически в предсказанной точке. Однако 1 июля терпящий бедствие плохо управляемый плот, гонимый неблагоприятным ветром, пересек 140-й меридиан западной долготы примерно в 65 километрах севернее Маркизских островов. Последующие события указывают на резкое обострение ситуации — через пару дней в эфир впервые за все плавание полетел сигнал бедствия «SOS» с указанием географического места: 7° ю. ш., 141° з. д.! Похоже, что именно вблизи названной в 1939 г. точки окончательно решилась судьба Эрика и он устремился навстречу гибели, которая произошла на 21 градус западнее. И случилось это в «далекий день» на 69-м году жизни!»

Целый ряд прозрений, прорывов в будущее можно найти и у русских писателей и поэтов. Прозрения эти чаще всего касаются событий гибельных, катастрофических. Так, за сто лет до революции и того, что последовало за ней, Лермонтов написал пророческие строки:

Настанет год, России черный год,

Когда царей корона упадет;

Забудет чернь к ним прежнюю любовь,

И пища многих будет смерть и кровь;

Когда детей, когда невинных жен

Низвергнутый не защитит закон.

Говоря о предзнании трагических событий русской революции, нельзя не назвать известного пророчества Серафима Саровского: «...произойдет великая продолжительная война и страшная революция в России, превышающая всякое воображение человеческое, ибо кровопролитие будет ужаснейшее: бунты Разинский, Пугачевский, французская революция — ничто в сравнении с тем, что будет с Россией. Произойдет гибель множества верных отечеству людей, разграбление церковного имущества и монастырей, осквернение церквей Господних; уничтожение и разграбление богатства добрых людей, реки крови русской прольются».

За полвека до большевистской революции сатирик Салтыков-Щедрин написал повесть «История одного города». В этой повести несколько поколений русских читателей узнавало в «городе Глупове» страну, в которой они жили, Губернатор-тиран, правивший в городе Глупове, отменил все праздники, кроме двух: один отмечался весной, другой — осенью. Именно так в первые же годы поступили большевики. Они отменили в стране все традиционные и религиозные праздники и вместо них ввели два новых: один отмечался весной (1 мая), другой — осенью (7 ноября). Совпадения на этом не заканчиваются. У Щедрина весенний праздник служит «приготовлением к предстоящим бедствиям». У большевиков праздник 1 мая — «день смотра боевых сил пролетариата», при этом он сопровождался призывами к усилению классовых битв и к свержению капитализма, т. е. был ориентирован на грядущие бедствия. Осенний праздник у Щедрина был посвящен «воспоминаниям о бедствиях уже испытанных». Праздник, установленный большевиками осенью — 7 ноября, — был посвящен памяти революции и всего, что с ней связано.

Можно вспомнить и пророческие строки Достоевского из его «Дневника писателя», где он пишет: «Предвидится страшная, колоссальная стихийная революция, которая потрясает все царства мира изменением лика мира всего. Но для этого потребуется сто миллионов голов. Весь мир будет залит реками крови». И еще: «Бунт начнется с атеизма и грабежа всех богатств. Начнут низлагать религию, разрушать храмы и превращать их в стойла, зальют мир кровью, а потом сами испугаются». Эти строки писались за сорок лет до событий 1917 г., когда, казалось бы, не было никаких признаков надвигающейся трагедии.

Тема, соседствующая с этой, — пророческие строки некоторых русских поэтов о собственной гибели.

Так, Лермонтов в стихотворении «Сон» изобразил себя убитым на Кавказе:

В полдневый жар в долине Дагестана

С свинцом в груди лежал недвижим я;

 Глубокая еще дымилась рана,

По капле кровь точилася моя.

Лежал один я на песке долины;

Уступы скал теснилися кругом,

И солнце жгло их желтые вершины

И жгло меня — но спал я мертвым сном...

Не прошло и года, как именно такая смерть и именно там постигла его.