Категорический императив и всеобщая мировая ирония

Благодаря этому причинность возвращена к ее абсолютному понятию, и вместе с тем она дошла до самого понятия. Она есть ближайшим образом реальная необходимость, абсолютное тождество с собой, так что различие необходимости и соотносящиеся в ней друг с другом определения суть по отношению друг к другу субстанции или свободные действительности.

Необходимость есть, таким образом, внутреннее тождество; причинность есть его проявление, в котором ее видимость субстанциального инобытия сняла себя и необходимость возведена в свободу.

Во взаимодействии первоначальная причинность представляется как возникновение из ее отрицания, т. е. из пассивности, к как прехождение в этой пассивности, представляется как становление, но так, что это становление есть вместе с тем в такой же мере лишь свечение видимостью; переход в другое есть рефлексия в себя само; то отрицание, которое есть основание причины, есть ее положительное слияние с самой собой.

* * *

В этом слиянии необходимость и причинность, следовательно, исчезли; они содержат в себе и то, и другое: непосредственное тождество, как связь и соотношение, и абсолютную субстанциальность различенных и, стало быть, их абсолютную случайность, – содержат в себе первоначальное единство субстанциальных различий, следовательно, абсолютное противоречие. Необходимость есть бытие, потому что оно есть единство с самим собою бытия, имеющего себя основанием. Но и обратно, так как оно имеет некоторое основание, то оно не есть бытие, а есть безоговорочно только видимость, соотношение или опосредствование.

Причинность есть этот положенный переход первоначального бытия, причины, в видимость или голую положенность, и наоборот, положенности в первоначальность; но самое тождество бытия и видимости есть пока еще внутренняя необходимость. Эту внутренность или это в-себе-бытие движение причинности снимает, тем самым утрачивается субстанциальность стоящих в отношении сторон и раскрывается необходимость. Необходимость становится свободой не в силу того, что она исчезает, а только в силу того, что ее пока еще внутреннее тождество проявляется, причем это проявление представляет собою тождественное движение различенного внутрь себя самого, рефлексию в себя видимости как видимости.

Вместе с тем, обратно, и случайность благодаря этому становится свободой, так как стороны необходимости, имеющие образ таких действительностей, которые сами по себе свободны и не светятся друг в друге, теперь положены как тождество, так что эти тотальности рефлексии-в-себя теперь также и светятся как тождественные в своем различии или, иначе сказать, положены лишь как одна и та же рефлексия.

Поэтому абсолютная субстанция, отличая себя от себя как абсолютная форма, уже больше не отталкивает себя от себя как необходимость, равно как и не распадается, как случайность, на безразличные, внешние друг другу субстанции, а диференцирует себя, с одной стороны, на такую тотальность (то, что прежде было пассивной субстанцией), которая есть нечто первоначальное как рефлексия из определенности внутрь себя, как простое целое, содержащее внутри самого себя свою положенность и положенное как тождественное в этой положенности с самим собой, – на всеобщее, а с другой стороны, на тотальность (то, что прежде было причинной субстанцией) как на рефлексию равным образом из определенности внутрь себя к отрицательной определенности, которая таким образом, как тождественная с собой определенность, равным образом есть целое, но положена как тождественная с собой отрицательность, – на единичное. Но непосредственно ввиду того, что всеобщее тождественно с собой лишь постольку, поскольку оно содержит в себе определенность как снятую и, следовательно, есть отрицательное как отрицательное, непосредственно ввиду этого оно есть та же самая отрицательность, что и единичность, а единичность, так как она равным образом есть определенное определенное, отрицательное как отрицательное, есть непосредственно то же самое тождество, что и всеобщность.

Это их простое тождество есть особенность, которая содержит в себе от единичного момент определенности, а от всеобщего момент рефлексии в себя, содержит их в себе в непосредственном единстве.

Эти три тотальности суть поэтому одна и та же рефлексия, которая, как отрицательное соотношение с собой, диференцирует себя на те два определения, но как на вполне прозрачное различие, а именно на определенную простоту и на простую определенность, которые суть их одно и то же тождество.

Это есть понятие, царство субъективности или свободы.

Диалектика истории (из книги «Философия права» и «Лекций по философии истории»)

Ход истории и великие личности