Категории средневековой культуры

Соответствующим образом упоминание в сагах люБого лица, даже совершенно случайного персонажа, сопровождается указанием” на его происхождение: чей он сын и откуда он родом. Это касается не одних людей: в рассказах о Богах и великанах всякий раз сообщается, где расположены их усадьбы и как они называются, «Речи Гримнира» — одна из песней цикла «Старшей Эдды» — почти целиком посвящены описанию палат и усадеб Богов и павших героев. В основе всех этих сообщений лежит твердое убеждение в том, что и человек и Бог должны владеть усадьбой. Место жительства настолько прочно «срослось» с его обитателем, что одно не мыслится без другого. Полное имя человека состоит из его собственного имени и названия двора, в котором он живет. Название жилища может быть производным от имени его обитателя. В иных случаях в топографическом названии фигурирует имя Бога — покровителя этого поселения либо в топонимах встречаются слова, указывающие на благополучие и процветание, которые в них царят (лучше сказать должны царить). Существенно одно: название двора небезразлично для его жителей и течения их жизни. Это название их «отчины», родины, ибо «одаль», «аллод» был не только неотъемлемым наследственным владением семьи, но и «родиной». Можно сказать, что, подобно тому, как человек владеет усадьбой, так и она им «владеет», накладывая на его личность свой отпечаток, скандинавской мифологии мир — это совокупность дворов, населенных людьми, Богами, великанами и карликами. Пока царил первобытный хаос, мир был неустроен,— естественно, не было никаких жилищ. Процесс же упорядочения мира — отделения небес от земли, учреждения времени, дня и ночи, создания солнца, луны и звезд — был вместе с тем и процессом основания усадеб, создания раз навсегда твердой топографии мира.

В каждом узловом пункте мира: в центре его на земле, на небесах, в том месте, где начинается радуга, ведущая земли на небо, и там, где земля соединяется с небесами,— везде расположены двор, усадьба, бург.

Скандинавская топография характеризуется не чисто географическими координатами,— она насыщена эмоциональным и религиозным смыслом, и географическое пространство вместе с тем представляет собой н религизно- мифологическое пространство. Одно без труда переходит в другое. Хаос, предшествовавший творению мира и людей, назывался Ginnungagap, «великая пустота», однако пустота не как отрицательное понятие, не как противоположность наполненности, а как некая потенция, состояние, являвшееся предпосылкой последующею устроения мира и пронизанное магической силой. Но в раннее средневековье скандинавы располагали ее на севере,— это море, покрытое льдами. Midgardr в мифологии — мир людей, созданный Богами, бург, ограждающий людей от нападения великанов. Но в реальной скандинавской топографии этим именем, как мы видели, называли и сельские усадьбы.

Поскольку же пространство мифологично, оно неизбежно лишено топографической определенности. Исландский писатель Снорри Стурлусон в начале XIII века в сочинении о скандинавской мифологии «Младшая Эдда» неоднократно упоминает, что усадьбы тех или иных Богов расположены на небе, Однако эти утверждения иногда оказываются очень противоречивыми.

Так, Асгард расположен не то на земле, не то па небе. Во всяком случае, Валхалла находится как будто па небесах, а она — там лее, где и Асгард. Но в начале своего рассказа Снорри передает легенду о путешествии конунга Гюльви в Асгард, куда он отправился за мудростью и знаниями; препятствия, преодолеваемые им на пути из Швеции в Асгард, заключаются не в том, что ему приходится покинуть землю, а в снах и миражах, посылаемых ему асами. Далее Снорри говорит о том, что Асгард построен «в середине мира», «он назывался тогда Троя», и эта идентификация Асгарда и Трон «приземляет» жилище Богов. О «Доме радости» (Gladsheim), сооруженном в центре Асгарда, Снорри рассказывает, что это было «самое красивое и большое здание на земле» (63, 21). В подтверждение того, что усадьба Бальдра Breidablik находится на небе, Снорри цитирует отрывок из «Речей Гримнира»: …Брейдаблик, Бальдр там себе построил палаты; злодейств никаких не бывало от века (78, 37).

Странным образом Снорри не видит противоречия между своими словами и прямым указанием «Речей Гримнира».