Категория трудности

«Москва

Элка, здравствуй!

Вот и начнем отсчитывать денечки до встречи. Уже недолго. Радость через край. Хочу тебя еще раз поздравить с «женским днем» - днем, когда утвердили нашу группу.

Стоит ли изливаться? И так все ясно. Только еще не верится.

У меня к тебе дело. Первое - не забудь карточку медосмотра взять с собой. Второе - не знаю, возможно это или нет - палатка, в который вы жили с Галкой на поляне, хороша. Не смогла бы ты такую достать? Нам, конечно, дадут, но, видимо, памирку. И третье. Свое любимое (конфеты, сигареты или что-либо другое) припаси как свое фирменное блюдо к «дамскому столу».

Наши шефы В. М. Абалаков и В. Н. Шатаев верят нам и в нас очень и очень. Думаю, что мы не подведем. Тетки собираются хорошие.

Элка, я очень суеверная. Ради всего - никому никаких интервью. Пусть мы уедем молча, ага? Не хотелось бы никаких упоминаний ни строчкой, ни словом. Хотя в Союзе уже знают, так пусть знают. Но ничего нового ни о себе, ни о группе, ни о восхождении. Раннее толкование не лучший исход нашего дела.

Поняла намек?

Целую. Шатаева».

На другой день - 28 июля - я проснулся, не было еще шести. Парусина скатов желтела, словно подсвеченные витражи. Я приоткрыл полог и увидел чистое небо, яркое солнце и обнаженные горы. Казалось, на всем полушарии ни единого облачка.

Я разбудил Дайнюса, «показал» ему погоду, и без лишних слов, поздравив друг друга с добрым утром, стали укладывать рюкзаки. Через час в память о нашем пребывании остались лишь белые камушки.

Перед уходом я заглянул в памирку к Эльвире. Она спала - крепко настолько, что против губ на подушке виднелось влажное пятно. Глядя на нее, вспомнил слова Евгения Тура, сказанные им где-то в журнальной статье: «Когда мне говорили, что альпинизм делает женщин грубыми и мужеподобными, я всегда приводил в пример Эльвиру, ее изящество, женственность, необыкновенную душевную щедрость».

Мы оставили им записку о том, что пошли «погулять» на пик Ленина, и отправились в лагерь оформить заявку на восхождение. По дороге встретили знакомого парня из Ленинграда. Узнав о нашей затее, он сказал:

- Вы что, рехнулись? Вдвоем по такому снегу?! До пяти тысяч не дотянете - сдохнете!

Дотянем. С нашей акклиматизацией можно на восьмитысячник. За последний месяц мы, что называется, прописались на высоте. Погода и спортивная форма давали все основания рассчитывать на успех.

28 июля поднялись на 4500. Можно было двигаться дальше, но решили, на первый день хватит. Зато назатра к вечеру оставили под собой полуторакилометровую вертикаль и лагерь разбили на отметке 6000 метров.

Уставшие, но с настроением именинников и с сожалением, что альпинизм не имеет зрителя, мы легли спать. Но перед тем как заснуть, все же устроили сами себе овации, и этого нам хвагило.

Утром 30 июля погода по-прежнему стояла хорошая, распаляя наш восходительский азарт. Поразмыслив немного, мы оставили рюкзаки и палатку, проглотили по банке сока и двинулись в путь. К 16.00 вертикаль в 1150 метров вся до последней пяди ушла вниз. Под нами пик Ленина... Десять минут на процедуру с запиской, которую заложили в туре у бюста Владимира Ильича. Десять минут счастья - на этот раз особенно обостренного чувства. Может, оттого, что подъем сопровождался постоянным ощущением точности, мастерства, необычного темпа?

В 16.10 начали спуск. Однако...

Еще на подходе к высшей точке черно-серый вал облаков надвинулся на вершину. Сильный ветер со шквальной внезапностью закрутил поваливший снег. Видимость 10-15 метров. Мелкий след на последнем участке замело через четверть часа.

Положение не просто трудное - критическое: палатки, рюкзаки с едой, примус с горючим, снаряжение остались в лагере на 6000 метров. Надо спускаться, но куда? Выбора нет. Выход только один - положиться на собственный альпинистский нюх, иначе «холодная» ночевка. На вершине да в такую погоду.